тетя Полли Грей (Aunt Polly Gray)

— Оберама Голд влюблен в тебя, он даже постригся. И аромат твоих духов облегчит его боль.

— Томми, сегодня мне сорок пять лет.

— Сорок пять и все еще разбиваешь сердца.

— Что за рапорт?

— Показания девочек.

— С кем они говорили?

— С кем же, кроме Бога.

— Он им свидетель.

— Есть Бог и есть Острые козырьки. Это Спарк Хилл, а мы в Смол Хит, мы гораздо ближе, чем Бог.

— И мы слышали ужасные вещи.

— У нас содержатся дети наихудшего сорта. Все они лгут, как дышат.

— Наполовину черную девочку вы заставляли мыться другим мылом!

— Мистер Шелби, ваши грехи стали легендой.

— Наши грехи!? По сравнению с избиением детей кирпичами и шлангами, наши грехи!... Наши грехи — пыль! Черная девочка повесилась, боясь вашего гнева.

— Я не вижу как...

— Не видите!? Так наденьте их! Наденьте очки, или я выдавлю вам глаза. И не думайте, что меня что-то остановит или что я боюсь ваших молитв, ваших крестов.

— Ваш мир дал трещину, как у тех избитых детей.

— Убиваешь и убиваешь.

— Только так тебя будут слушать.

— Я поеду назад.

— Майкл, ты второй в списке Луки Чангретты.

— Я поживу в отеле.

— О том, что ты живешь в отеле буду знать я, те, кто отвезет тебя туда и те, кто там работает. Отели стоят на месте, там ты будешь как мишень. А эти люди не знают, где будут завтра, путь им указывают листья и вороны.

— Вы знаете более длинный путь назад?

— Я знаю пути длинною в вечность.

— Моя мама сказала, что эта девочка, Полли Грей, никогда не простит обиду. А еще, что она любит танцевать. Потанцуем?

— Я больше не танцую.

— Жаль... [когда Полли уходит] А ведь мы уже танцуем.