Насмешка часто разрешает важные задачи лучше и сильнее, чем строго обличающая речь.
— Квинс насмехается с тебя.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ты узнаешь этот смех, когда услышишь.
Насмешка часто разрешает важные задачи лучше и сильнее, чем строго обличающая речь.
— Квинс насмехается с тебя.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Ты узнаешь этот смех, когда услышишь.
— Мы чемодан нашли. Кое-кто говорил, что чемодан взял убийца. А вот он лежит у нашего любимого психопата.
— Я не психопат, а высокоактивный социопат, выучи термины!
(— Ты психопат!
— Нет, я очень активный социопат. Ну когда же ты это запомнишь.)
— Ужель вам невдомек, что ваши шутки
Мужчину обрекают на позор?
Вы из мужчины сделали уродца,
Меж тем мужчину надо уважать.
Вы спросите: а как же с ним бороться?..
Да как угодно! Но не унижать!
— Итак, спектакль окончен! Гром оваций!..
Оставим обсужденье про запас!
Негоже, в самом деле, издеваться
Над теми, кто и так слабее нас.
— Подумаешь, я ее просто толстой назвал, что, из-за этого МЧС вызывать, что ли?
— Вы назвали ее толстой?!
— Нет! Я ее назвал жирной.. Ну, не так, чтобы сказать, что ты жирная... ну жирненькая. Сарделькой назвал, сарделиной.
— Ай, а, ай, ай...
— Ты сильно ушиблась?
— Конечно, что за вопрос?
— А-ха-ха-ха-ха!
— Ты смеешься?
— Ха-ха-ха, ох, до меня дошло — человек упал — нужно смеяться. Ах-ха-ха-хах. А ты не обманываешь меня, ты сильно ударилась? Сильно ударилась, ах-ха-ха-х, сильно ударила-аха-ха-сь, ах-ха-ха-х. Ну хорошо, ты меня научила, теперь пойдем, я помогу.
— Доброе утро, класс — а теперь повторите за мной.
— Доброе утро, класс — а теперь повторите за мной.
— Садитесь.
— Так мы уже сидим.
— Прекра-а-асно. Все на месте. Теперь же, в начале урока, я хотела бы задать вопрос всем тем, кто начал этот — понятное дело — прискорбный день, как представитель современной молодёжи. Что для вас в этом мире является наиболее важным? Да, вы, самые слабые звенья нашего общества. Да, ты у стены.
— Не знаю.
— Правильно. Ни на один вопрос чётко и ясно ответить не можете, но кайфуете от заигрывания со своими похотливыми животными инстинктами. Такой вы видите юность. Убедить нас в обратном не в состоянии. Не прошло и недели с той минуты, как мне вверили этот класс и я просто хочу сказать — я научу вас всему, что нужно знать. Сегодня же на уроке.
— Они что, смеются над нами?
— Ага.
— Скучаю по тем временам, когда я этого не замечал.
— Значит, я дура?
— Нет, ты просто яркая. Такая яркая, что по тебе плачет психиатрическая лечебница.
(Ты яркая. Настолько яркая, что по тебе дурдом плачет.)
Техасец оказался до того душкой, до того рубахой-парнем, что уже через три дня его никто не мог выносить. Стоило ему раскрыть рот — и у всех пробегал по спине холодок ужаса.
— Ты что там, умираешь от какой-то неизлечимой болезни?
— Нет, я здесь, сэр.
— Я прекрасно знаю, где находится твое тело. Я ищу признаки присутствия мозгов в твоей голове.