отцы и дети

— Помню, я смотрел, как ты уезжал, отправляясь на битву при Фернхейме.

— Тоже помню. С тобой была твоя мать. Мое возвращение она не застала... Я до сих пор вижу ее в своих снах. Гизела... Но когда просыпаюсь — ее снова нет.

— Мне тоже ее не хватает, каждый день. Я спросил ее, почему ты ушел, она сказала, что ты сражаешься за благую цель. Не за Бога, не за богов, не за саксов, не за данов, ты бьешься за дорогих тебе людей. Потому, ты всегда будешь идти вперед, когда другие падут. Будешь верить, когда все утратят надежду. Что потому воины любят тебя и будут всегда следовать за тобой. И я буду!

— Ну? Что ты хотел обсудить, сынок? Проблемы с девочками?

— Почему ты ушел? Когда я был маленьким.

— А, ну... Мы с твоей мамой были несчастны.

— Нет, не от мамы. Почему ты ушёл от МЕНЯ?...

— К чему ты клонишь, сынок?

— Я уже сказал тебе, папа. Я считал маму виноватой во всём. Но она хотя бы заботилась обо мне. А где был ты?...

— Ну... Мне надо было переехать в Америку по работе.

— Ты переехал в Америку для себя. Пап, ну пожалуйста, не ври мне. Я что, тебе не нравился? Я оказался хуже, чем ты хотел?

— Конечно нравился! Но я...

— Тогда почему ты бросил меня?...

— Потому что я скотина. Наверняка можно по-разному определять мой психотип, но главный его ингредиент — «скотина».

Много лет назад отец психоанализа Зигмунд Фрейд имел несторожность заметить, что некоторые последствия детских психологических травм остаются с нами на годы и десятилетия. Народ охотно подхватил его идею насчет вредных родителей и сроднился с ней.

Я обратил внимание, что сейчас взрослеть не принято. Принято требовать от родителей, чтобы они обеспечили нам счастье длиною в жизнь. А раз счастья нет, то они во всем виноваты: недоглядели, упустили, недодали. Удобно-то как! Можно ничего не делать. Только на маму с папой обижаться по гроб жизни. Причем по гроб своей жизни, так как многие ухитряются держать обиды даже на покойных родителей! Кто-то таит обиду в сердце и стесняется ее. Кто-то носит на виду, как орден, выданный за «великие детские страдания». Он уверен в том, что окружающие должны искупить тот вред, который мама с папой ему нанесли, и требует от них любви, восхищения, уважения и шоколадный пломбир в придачу, некогда ему в зоопарке папой не купленный. По жизни такая

позиция чертовски неудобна и плодит кучу проблем.

Бывает такое время, вор, когда драгоценности уже не привлекают тебя, и золото перестаёт блестеть, и тронный зал становится тюрьмой. Всё, что остаётся — это любовь отца к своему ребенку...