Ни боги, милая, ни власть и гнев отца
Не в силах разлучить влюбленные сердца.
Ни боги, милая, ни власть и гнев отца
Не в силах разлучить влюбленные сердца.
Ты подарил мне жизнь (а жизнь — благой удел),
Но мне ль благодарить за этот дар любимый,
Коль сделал эту жизнь ты мне невыносимой?
Соперниц я могла бы не бояться,
Когда бы с ними мне дано было сравняться, -
Тогда бы ревность мне не пламенила кровь
И преимущество дала бы мне любовь.
Увы! Неравенство и званья и рожденья
Дают передо мной им явно предпочтенье.
Ах, для детей своих мы все слабы душою!
Отцовской нежности, как все, я не лишен,
Когда подумаю, что мною ты рожден.
Будь осторожна, дочь: для юных душ любовь
В одеждах предстает, волнующих нам кровь.
Сначала все глазам сулит в ней наслажденья,
Но следом уж идут тревоги и волненья.
— Это ты будешь давать мне уроки любви?
Энтони пристально взглянул на дочь и подвинул ближе свое кресло:
— Ты помнишь, что делала почти каждую ночь, когда была маленькой, — я хочу сказать, до того, как тебя одолевал сон?
— Читала под одеялом при свете фонарика.
— А почему ты не зажигала верхний свет в комнате?
— Чтобы ты думал, что я сплю, в то время как я тайком глотала книжки…
— И ты никогда не задавалась вопросом: что за волшебный у тебя фонарик?
— Н-нет… а почему я должна была?..
— Погас ли твой фонарик хоть один раз за все те годы?
— Нет, — озадаченно произнесла Джулия.
— А ведь тебе никогда не приходилось менять в нем батарейки.