Когда я приду за вами, я надену каблуки, чтобы вы услышали шаги и успели раскаяться в грехах.
Если бы не я, ты бы уже стал дымом над моргом.
Когда я приду за вами, я надену каблуки, чтобы вы услышали шаги и успели раскаяться в грехах.
— Я работаю на благо нашего дела.
— Ты горюешь. А когда ты горюешь, ты принимаешь неверные решения.
— В тебя попало четыре пули. Одна летела прямо, одна рикошетом и две навылет.
— Навылет через Джона... Его лицо последнее, что я помню. Я видел, как он умер...
— Платишь шлюхам за секс, убийцам за смерть.
— Ничто не бесплатно.
— Бедный Томас...
— Джон хотел уйти именно так — вместе с дымом. Но дело в том, что мы давно умерли, все вместе: Артур, я, Дэнни Пуля в башке, Фредди Торн и Иеремия... и Джон. Путь к отступлению был отрезан, патронов не осталось и мы ждали, что прусская кавалерия прискачет и добьет нас. И пока мы ждали, Иеремия предложил нам спеть «Зима была холодной...», но мы выжили и враги не появились, и мы поклялись, что нам было даровано лишнее время и перед смертью мы вспомним об этом...
— Ты помнишь, что Бог пощадил тебя, но как ты потратил дарованное время, Томас?
В тебе здравомыслие матери и безрассудство отца. Я вижу, как они борются. Пусть победит мать.
— Я поеду назад.
— Майкл, ты второй в списке Луки Чангретты.
— Я поживу в отеле.
— О том, что ты живешь в отеле буду знать я, те, кто отвезет тебя туда и те, кто там работает. Отели стоят на месте, там ты будешь как мишень. А эти люди не знают, где будут завтра, путь им указывают листья и вороны.
— Забирать жизнь у человека, плохой он или нет, — это грех.
— Нет, забирать жизнь без причины — это грех.