Я научился ценить музыку, я увидел в ней некую панацею, универсального целителя. Я понял, что музыка — это возможность проникнуть туда, где меня примут и полюбят; туда, где нет ни правил, ни догм.
Несмотря на то, что у меня с отцом было так много общего, я не хотел признаться себе в том, что похож на него.