— Какой же ты стал вежливый, Юра.
— Я никогда не знал, что это недостаток.
— В тебе нет никаких недостатков. Ты состоишь только из одних достоинств.
— Какой же ты стал вежливый, Юра.
— Я никогда не знал, что это недостаток.
— В тебе нет никаких недостатков. Ты состоишь только из одних достоинств.
— Прошу прощения.
— «Прошу прощения» — какой вежливый.
— В отличие от вас меня хорошо воспитали.
— Удивлен, что ты знаешь такие слова, как «пожалуйста».
— Я еще и спасибо знаю. Вот только не считаю нужным пользоваться вашими человеческими заморочками.
— Извините. Официантка! (*щелчок пальцами*) Чувак*.
— Здрасьте, что вам угодно?
— Нам бы...
— *Раздражает?*Грубо и невежливо?* Тебя бы отвлекало, если бы тебе так щёлкали на работе? Ой, у тебя её нет, извини.
— Чувак, она тя запалила.
— Но!* Нет, хипстер, не-а! Не воображай, что мы в одной команде, у нас ничего общего. Я ношу вязаные шапки когда холодно, а ты из Колплэя! Ты сделал тату, чтобы позлить папашу, а мой папаша не знает, что он мой папаша. И плюс — ты думаешь*, что по этому звуку тебя обслужат, а я думаю*, что от этого у меня в трусах пересыхает.
— Другая официантка куда-то делась, русская, а нам бы хренку.
— Пожалуйста.
— Вот так обращаются к официанткам.
Вежливость, говорил он себе, — это только отсутствие раздражения, которое прорывается при дурных манерах.
— Клаудия, быстро запусти поиск по базе данных Хранилища.
— А волшебное слово?
— Живо.
— Абракадабры было бы достаточно.
— Если кардинал хочет со мной поговорить, пусть пригласит меня вежливо.
— Для кардинала это очень вежливо.
Вежливость и только вежливость — сама по себе вещь достойная, но лишь на первых порах.
– Помоги мне встать, а?
– А волшебное слово? – прорычал он.
– О, не думаю, что такой религиозный человек, как ты, должен забивать себе голову всякими волшебными словами, – фыркнула матушка. – Священные слова куда лучше. Например: делай, что говорят, иначе я тебя искореню. Всегда действуют.