— Прошу прощения.
— «Прошу прощения» — какой вежливый.
— В отличие от вас меня хорошо воспитали.
— Прошу прощения.
— «Прошу прощения» — какой вежливый.
— В отличие от вас меня хорошо воспитали.
— Эх, хорошо. А дедушка где спит?
— Какой дедушка? А-а, дедушка. А там, в прихожей, на коврике. А если не слушается, то я его веником.
— Это правильно.
— Мама, а что это за зверь?
— Знаешь, детка, неприлично тыкать пальцем в того, кто притворяется почтовым ящиком.
Я не знаю, как воспитывать ребенка, потому что я сам еще ребенок. Вот когда мы играем в настольные игры, у меня нет цели чему-то ее научить, я просто хочу выиграть!
Она вообще не умеет проигрывать. Она сразу плачет. Я ее жалею, конечно, но у самого в голове: «Ты знала, с кем связываешься! Надо уметь читать правила! В пять лет пора уже!»
— Это места для детей и инвалидов!
— А она что, дети или инвалиды?
— Она готовится стать матерью!
— А я готовлюсь стать отцом!
Пожалуйста, хватит портить мне товары! Вы вынуждаете меня еще раз вежливо попросить.
Завтрак прошёл в атмосфере всеобщего уважения и предельной вежливости, как в президентском дворце после подписания мирного договора с заолтанцами (мирным он стал совершенно случайно, и обе стороны боялись лишний раз дыхнуть в сторону друг друга, чтобы не обнулить успешные переговоры).
— Проблемы со слухом? — недружелюбно осведомился свекромонстр.
— С воспитанием, — нагло ответил Алсэр.
— Тебя я воспитывала! — прошипела леди Тьер.
— Отсюда и проблемы, — наглая улыбка и исполненный ожидания взгляд.
Даже странно, что я подталкиваю её к Нику, ведь сегодня утром я был готов его придушить. Правда, он такой вежливый, что наверняка стал бы мне помогать себя задушить.
— Я пытался с ним общаться. Он говорит одно, а делает другое.
— Ему 10! Мозг как у колибри.
— И что делать, когда он не слушается?
— Наказать, отобрать компьютер, телек, игрушки.
— Ты уже все отобрал. Мне что, забрать его ингалятор от астмы?!