проклятие

— Когда снимем проклятье и разбогатеем, ты купишь себе настоящий глаз из богемского стекла.

— Да, ведь этот постоянно выпадает...

С возникновением сознания у человека появляется новое измерение: измерение добра и зла. И тогда в мир приходит противоречие, а в жизнь человека (и мужчины, и женщины) — проклятие.

— Где ты был?

— Никеа, Триполи... Пелагония...

— А мы в Акре.

— Тебя тоже мучают кошмары?

— А как же. Это наше проклятие.

Проклятие не имеет никакого отношения к безобразию, в которое они превратили свою жизнь. Они сами стали своим проклятием.

У всех свои проклятия, не так ли?

В этом обречённом мире единственные, кто может быть проклят, — это люди.

Народы обычно несут на себе куда дольше бремя проклятия, чем навлекшие на себя проклятие государи.

— Ритуалы проводить, конечно, надо на родовых камнях. Ритуалы сдерживания, но это если справиться не могут, пусть тогда хотя бы не растет. Ритуалы очищения. Если они разработаны правильно, то со временем пакость исчезнет. Вот пока проводятся ритуалы — пакость спит или потихоньку уничтожается. Стоит остановиться — начнет объединяться с другими проклятиями, что уже есть, перерождаясь в нечто непредсказуемое. Если продлить аналогию, то у членов рода, сдерживающих эти проклятия ритуалами, со временем вырабатывалось что-то вроде иммунитета... Нет, это скорее повышалась их сопротивляемость. Они привыкали к негативному воздействию, зачастую демонстрируя своим поведением их влияние — странные привычки или мании, гипертрофированность черт характера и прочие подобные бонусы.

— И как же тогда чистокровные рода вообще выживали, если с каждого чиха такая пакость у них заводилась?

— А теперь представьте, что подобная пакость варилась несколько десятилетий или сотен лет без сдерживающих и очистительных ритуалов. Представили? И бац — новый член рода! Неизвестные магической науке проклятия забытые и мутировавшие против слабого мага, не привыкшего к их влиянию. Есть такая фраза — капля никотина убивает лошадь. Слышали? Только у неё есть ещё народное продолжение — а хомячка вообще рвёт на части.

— Я не знаю, кто ты, но будь ты проклят… — пробормотал Юрий, утыкаясь носом в подушку.

Виктор, обнимавший его одной рукой за талию, прижался к Плисецкому плотнее, касаясь носом его шеи и сонно пробухтел:

— От всей души надеюсь, что это не обо мне…

Юрий улыбнулся.

— Очень смешно, седовласка. Проклясть Дьявола невозможно.