— Парижане никогда не смеются?
— Они не смеются только на комедиях.
— Парижане никогда не смеются?
— Они не смеются только на комедиях.
Моя девушка всегда смеется во время секса. Вне зависимости от того, что она в это время читает.
Но лишь в эпических трагедиях печаль безысходна. В реальной жизни трагичное и комичное настолько переплетены между собой, что, когда ты особенно несчастен, происходят смешные вещи, заставляющие тебя смеяться помимо собственной воли.
Мы смеемся в лицо глупостям, мы смеемся в лицо напыщенности и чванству и мы смеемся в лицо фашизму. И, надеюсь, всегда буде смеяться. Потому что смеяться над фашизмом — значит быть на пути к его уничтожению.
Глупец, лишенный способности посмеяться над собой вместе с другими, не сможет долго выносить программирование.
Чувство юмора не сочетается с сексом. Секс — дело жутко серьезное, и вот в каком смысле: совершая половой акт, вы действуете как бы от лица Господа. Бог, по моему твердому убеждению, очень серьезно относится к Своему творению. Нигде в Священном Писании нет ни намёка на Его чувство юмора. И когда Бог делегирует человеку полномочия сделать Его дело, человек тоже теряет чувство юмора. Вы не смеетесь и даже не улыбаетесь, когда пробуждается ваше эротическое чувство. Попробуйте подумать о сексе как о чем-то смешном — и у вас даже не возникнет эрекция. Сексуальность и эротизм с сопутствующими элементами непристойности, брутальности и порнографии просто-напросто исключают и устраняют смех. Секс и смех несовместимы — по крайней мере были несовместимы, пока не появился такой человек, как Генри Миллер!