Вновь в уголочке души,
Ясным и ласковым светом
Нежно блестят витражи
Наших не прожитых дней.
Я благодарна судьбе
За разноцветное лето,
И благодарна тебе
За теплоты акварель.
Выберу кисть, нарисую листву,
Пусть прошуршит:
Люблю...
Вновь в уголочке души,
Ясным и ласковым светом
Нежно блестят витражи
Наших не прожитых дней.
Я благодарна судьбе
За разноцветное лето,
И благодарна тебе
За теплоты акварель.
Выберу кисть, нарисую листву,
Пусть прошуршит:
Люблю...
А я скучаю, друг мой, я скучаю…
И письма вымышленному тебе опять слагаю…
Мне почему-то не хватает света.
Да, мне бы лета, друг мой, мне бы лета.
Плеснуть бы в чашку моря, вместо грусти,
И пить, пока печали не отпустят.
Насытиться мечтой, надеждой, верой,
Творить любовью, будто акварелью:
Нарисовать тебе пейзаж о счастье,
О радости, о нежности, о страсти…
Но за окном ноябрь. И время чая.
Пью осень. Но по-летнему скучаю.
Август.
Персик зарёй подсвечен,
и сквозят леденцы стрекоз.
Входит солнце в янтарный вечер
словно косточка в абрикос.
Крепкозубый, налит початок
смехом жёлтым, как летний зной.
Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.
«Я буду любить тебя всё лето», — это звучит куда убедительней, чем «всю жизнь» и — главное — куда дольше!
Долгий дождь, разбросанные листья.
Вот и мы не можем вместе быть.
Открывать не стоит старых истин.
Разойтись – не значит разлюбить.
Он надел зеленую бархатную перчатку и помахал с высоты своему другу. Сергей, глядя на ночное московское небо, вдруг увидел всполохи изумрудного северного сияния. Он засмеялся и тоже помахал звездам, как будто своим старым добрым знакомым.
Глупо – бояться, что дружба кого-то поранит
В мире, где нежности нужно зачем-то стыдиться.
Стыдно – не радовать сердце святыми дарами:
Пусть оно взмоет от нежности вольною птицей.
Пусть оно бьётся быстрее, согретое светом.
Нежность – не слабость, мой друг, а огромная сила.
Ты не накладывай строго на чувственность вето:
Чувствовать сердце чужое – поверь мне, не стыдно.
Когда умирает любовь,
Врачи не толпятся в палате,
Давно понимает любой —
Насильно не бросишь
В объятья...
Насильно сердца не зажжёшь.
Ни в чём никого не вините.
Здесь каждое слово —
Как нож,
Что рубит меж душами нити.
Здесь каждая ссора -
Как бой.
Здесь все перемирья
Мгновенны...
Когда умирает любовь,
Еще холодней
Во Вселенной...
И если конец должен был наступить -
Пора мне последнюю точку поставить.
Как сильно и ярко могла я любить -
Так просто и тихо могу всё оставить.
Бабушка продавала бруснику в банке, и в этом была такая щедрость природы – скопление щедрости, множественно сквозь стекло. Бабушка притоптывала и сметала снег пуховой варежкой, тёплой пуховой варежкой, с множественными тонкими волосками из какого-то тёплого животного, которое теперь греет руки людям. Если бабушка умрёт, то её внучка получит наследство – щедрые отрезы ситца и плюша, россыпи семейных фотографий, и эти варежки с запахом бабушки, и какой-нибудь фартук с пятнами брусники. С красивыми пятнами идеального красного цвета, с пятнами витаминов из ягоды.