Федерико Гарсиа Лорка

Этот вальс, этот вальс,

полный смерти, мольбы и вина,

где шелками играет волна.

Я люблю, я люблю, я люблю,

я люблю тебя там, на Луне,

и с увядшею книгой в окне,

и в укромном гнезде маргаритки,

и в том танце, что снится улитке...

Так порадуй теплом

этот вальс с перебитым крылом.

Есть три зеркала в венском зале,

где губам твоим вторят дали.

Смерть играет на клавесине,

и танцующих красят синим,

и на слезы наводит глянец...

А над городом — тени пьяниц...

О, возьми этот вальс,

на руках умирающий танец.

Деревья,

на землю из сини небес

пали вы стрелами грозными.

Кем же были пославшие вас исполины?

Может быть, звездами?

Ваша музыка — музыка птичьей души,

божьего взора

и страсти горней.

Деревья,

сердце мое в земле

узнают ли ваши суровые корни?

Всё дрожит ещё голос,

одинокая ветка,

от минувшего горя

и вчерашнего ветра.

Ночью девушка в поле

тосковала и пела -

и ловила ту ветку,

но поймать не успела.

Ах, луна на ущербе!

А поймать не успела.

Сотни серых соцветий

оплели её тело.

И сама она стала,

как певучая ветка,

дрожью давнего горя

и вчерашнего ветра.

Все мы ходим

по зеркалу

незрячему,

по стеклу

прозрачному.

Если б ирисы росли

лепестками вниз,

если б розаны цвели

лепестками вниз,

если б корни видели

звезды и высь,

а умерший спал

с открытыми глазами,

все мы были бы — лебедями.