Федерико Гарсиа Лорка

Я люблю тебя, люблю безумно,

с книгой мертвой и с улыбкой грустной,

в башне ожиданья темно-синей

и в пещере смутных, душных лилий,

на постели моря, в лунной нише,

на балу, что снится черепахе.

Вечер оделся в холод,

чтобы с пути не сбиться.

Дети с лучами света

к окнам пришли проститься

и смотрят, как желтая ветка

становится спящей птицей.

А день уже лег и стихнул,

и что-то ему не спится.

Вишневый румянец вспыхнул

на черепице.

Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, когда их произнесут.

Я под аркой Эльвиры буду ждать на пути,

чтоб узнать твое имя и, заплакав, уйти.

Бедра твои — как корни в борьбе упругой,

губы твои — как зори без горизонтов.

Скрытые в тёплых розах твоей постели,

мёртвые рты кричат, дожидаясь часа.

Без глаз моих

ты, бедная душа,

не разглядишь, как хороша луна.

Без губ моих

тебе, моя душа,

не знать ни поцелуя, ни вина.

Без сердца моего

и ты мертва.

К чему вся глубина твоих зеркал,

когда умрут слова?

Ты знать не можешь, как тебя люблю я, —

Ты спишь во мне, спокойно и устало.

Мало любить умом, когда тело — будь оно проклято! — молчит.

Моя тоска кровоточила вечерами,

когда твои веки были подобны стенам,

когда твои руки были подобны странам,

а тело моё становилось эхом бурьяна.

Танцуй перед народом

с собой наедине.

Ведь танец идёт по водам.

И не горит

в огне.

Но хрустнули обломками жемчужин

скорлупки чистой формы и я понял,

что я приговорен и безоружен.

Обшарили все церкви, все кладбища и клубы,

искали в бочках, рыскали в подвале,

разбили три скелета, чтоб выковырять золотые зубы.

Меня не отыскали.

Не отыскали?

Нет. Не отыскали.

Но помнят, как последняя луна

вверх по реке покочевала льдиной

и море — в тот же миг — по именам

припомнило все жертвы до единой.