Федерико Гарсиа Лорка

Не хватит жизни...

А зачем она?

Скучна дорога,

а любовь скудна.

Нет времени...

А стоят ли труда

приготовления

к отплытью в никуда?

Друзья мои!

Вернём истоки наши!

Не расплещите

душу

в смертной чаше!

Девушки в скверах «прощай»

вслед мне, потупя взгляд,

шепчут. «Прощай» мне вслед

колокола говорят.

Стоя в обнимку, деревья

в сумраке тают. А я,

плача, слоняюсь по улице,

нелеп, безутешен, пьян

печалью де Бержерака

и Дон–Кихота,

избавитель, спешу на зов

бесконечного–невозможного,

маятника часов.

Любовь моя, цвет зелёный.

Зелёного ветра всплески.

Далёкий парусник в море,

далёкий конь в перелеске.

Ночами, по грудь в тумане,

она у перил сидела -

серебряный иней взгляда

и зелень волос и тела.

Любовь моя, цвет зелёный.

Лишь месяц цыганский выйдет,

весь мир с неё глаз не сводит -

и только она не видит.

Я твоё повторяю имя

По ночам во тьме молчаливой,

когда собираются звезды

к лунному водопою

и смутные листья дремлют,

свесившись над тропою.

И кажусь я себе в эту пору

пустотою из звуков и боли,

обезумевшими часами,

что о прошлом поют поневоле...

Tengo miedo a perder la maravilla

de tus ojos de estatua, y el acento

que de noche me pone en la mejilla

la solitaria rosa de tu aliento.

Слушай, сын, тишину эту мёртвую зыбь тишины,

где идут отголоски ко дну.

Тишину,

где немеют сердца,

где не смеют

поднять лица.

Есть горы — под небосводом

они завидуют водам,

и как отраженье неба

придумали звёзды снега.

И есть иные горы,

но та же у них тоска.

и горы в тоске по крыльям

придумали облака.

Если море тебя печалит, ты безнадёжен.

В глубинах зелёного неба

зелёной звезды мерцанье.

Как быть, чтоб любовь не погибла?

И что с нею станет?

С холодным туманом

высокие башни слиты.

Как нам друг друга увидеть?

Окно закрыто.

Сто звёзд зелёных

плывут над зелёным небом,

не видя ста белых башен,

покрытых снегом.

И, чтобы моя тревога

казалась живой и страстной,

я должен её украсить

улыбкой красной.

Пустынны дворы Севильи,

и в их глубине вечерней

сердцам андалузским

снятся

следы позабытых терний.