Заточенные кепки / Острые козырьки (Peaky Blinders)

Другие цитаты по теме

— Я мог убить вас, как только вошел сюда, но я хочу, чтобы вы были последним. Я хочу, чтобы вы увидели смерть всех членов вашей семьи. Моя мама говорит, что это ранит сильнее всего. У вас есть свои традиции чести, у нас тоже. Я мог бы не посылать вам черную руку и вы были бы убиты в ночи, даже не зная причины. Но я хочу, чтобы вы знали и хочу предложить вам вести эту вендетту с честью.

— Ни гражданских, ни детей.

— И без полиции.

— Добро пожаловать в Бирмингем, мистер Чангретта.

— Телега перевернулась.

— Так уберите ее.

— Что?

— Уберите ее, чтобы мы могли проехать.

— Что за акцент?

— Мы американцы, у нас тут дела.

— Придется подождать. Мы ждали вас до 18-го года, чертовы янки. Ее уберут через двадцать минут.

— Причем тут 1918-й год, черт возьми?

— Он говорил о войне.

Знаешь, который час? Я тебе скажу: вечер. Восьмой час. Ты будешь жить до восхода солнца. Последнее, что ты услышишь, как за окном запоет дрозд. Дрозд поет красиво, но благодаря тебе моя жена никогда уже это не услышит.

Коп сможет опознать итальянцев, и они вынуждены будут залечь на дно. А мы цыгане — мы уже на дне.

— Я тут расписал все затраты, связанные с устранением дорогого друга. Так, обычно устранение обходится в пятьсот фунтов, но вам придется добавить еще сотню, поскольку Томми Шелби, как и я, принадлежит угнетенным. Также нужно накинуть еще сотню, потому что его брат дикий зверь и он придет за мной. И, кроме того, придется добавить еще сто фунтов, потому что вы, друг мой, сраный макаронник. И вы тоже. Кроме того, нам предстоит довольно грязное дело, как я уже обмолвился. Мне понадобится еще пятьсот фунтов, потому как я уже сказал, Томми Шелби мой очень-очень близкий друг. Сумма здесь, черным по белому, прошу.

— Мистер Соломонс, я буду с вами откровенен, я не прошу вас убивать кого-либо, у меня есть верные люди. Вы проведете моих парней и поставите возле ринга, как секундантов.

— Чтобы быть моими секундантами им, прежде всего, нужно быть евреями. И для этого им нужно сменить свою врожденную итальянскую заносчивость на еврейский дух абсолютной уверенности. Мой добрый друг Томас Шелби заметит разницу.

— Сейчас на нашей старой родине Италии евреи, ваши соплеменники, вынуждены выдавать себя за итальянцев.

— Вам придется добавить еще сотню за свое скотство.

— Вы привезете моих людей в Бирмингем?

— Еще одно условие. Вашим парням надо сделать обрезание, а то Острые козырьки проверят.

— Моя мама сказала, что эта девочка, Полли Грей, никогда не простит обиду. А еще, что она любит танцевать. Потанцуем?

— Я больше не танцую.

— Жаль... [когда Полли уходит] А ведь мы уже танцуем.

— Это ведь никогда не закончится. Даже если ты не мстишь, мстят тебе. Замкнутый круг, верно?

— Нет, Катюш, неверно. Никакого круга. Будем жить по прямой … секунду за секундой. Слышишь?

— Лошадь в манеже тоже думает, что она идет по прямой.

Потеряв всё, что вы любите, вспомните мою историю прежде, чем вступить на собственный путь мести.