Джуманджи: Зов джунглей (Jumanji: Welcome to the Jungle)

— Что это за нафиг?... Ты кто такой?!

— А ты кто?

— А она кто?

— А вы кто такие, а?!

— Так, что за чертовщина... /оказывается сбит упавшей сверху Бетани/

— Ой, мамочки! Нет! Я за такое в суд подам!

— Слезь с меня...

— А что у меня с голосом?!

— Слезь, ты меня раздавишь...

— А где это я?

— Отцепись!... Что случилось?! Что со мной? А где всё моё остальное... И что на спине? Что там?

— Господи... Фридж?

— Я-то Фридж, а ты кто?

— Я Спенсер.

— Что? Что ещё за конь ты в пальто?! А?

— Кажется... мы в игре.

— Что, прости?

— Что ты такое говоришь?

— Нас как-то... Не знаю, как!... но... как бы... засосало в игру. И мы стали нашими аватарами. Я — это Спенсер. Но здесь я стал доктором Смолдером Брэйвстоуном.

— /минута осознания/ То есть ты — это Спенсер?

— Да! Да, да! Да, я он. Да, Фридж, я Спенсер, а ты, ты — «лось» Финбар! У тебя на жилете написано. А ты... Марта?

— Да.

— Ты — Руби Раундхаус. А Бетани... ты... профессор Шелли Оберон.

— ...

— А «Шелли» — это сокращённо от «Шелдон».

— Я вас не понимаю.

— Боже мой...

Другие цитаты по теме

— А куда подевался мой телефон?! Я вообще как садовый гном и БЕЗ ТЕЛЕФОНА!

— Да забей!

— Мы сейчас в чужих телах!

— Ты знаешь, телефон сейчас — не самая главная проблема.

— Да что ты! А мне кажется, что сейчас было бы очень кстати позвонить... или изменить статус на «застряла в видеоигре»!

— Бетани? Ты девочка?

— Девушка.

— В реальной жизни ты бы на неё запал.

— То есть, выходит, я... я... /Бросилась к воде/

— Стой, Бетани! Бетани, не смотри!

— /Заглянула в воду/ Не-е-ет!!!

— ...

— Я теперь что, старикан жирный?!

— Народ, этого просто не может быть! Может, мы все... в коме?

— Сдурела?! В кому вместе не впадают!

Ладно... Чтобы потом без эксцессов, я — настоящий.

Мне хотелось узнать, что случилось со мной, и куда деть букет цветов.

Я был занят войной до шести часов, может, я заслужил любовь?

Дети становятся очень забавны, когда добираются до основополагающих вещей. Помню, дочь села передо мной и говорит: «Пап, мне надо задать тебе вопросы». А ей четыре, понимаете. «У меня их три. Первый: боится ли Бог собак?» Пришлось задуматься. «Нет, — говорю. — Не боится». А она: «Хорошо. А он застал динозавров?» — «Думаю, застал». И тогда она говорит: «А у него есть горничная?» Но я не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Взять Ватсона.

— Интересно.

— Взгляните на его трость. Редкий африканский стрих скрывает клинок из высокопрочной стали. Ими награждались ветераны Афганской войны. Отсюда вывод, что он — награждённый офицер. Сильный, смелый, рождённый быть человеком дела. И опрятный, как все военные. А сейчас проверим его карманы. О! Билет на боксёрский матч. Можно сделать вывод, что он заядлый игрок. Советую присматривать за приданым.

— Это давно в прошлом!

— Вовсе нет. Он не раз брал у меня в долг.

— Это и есть трагедия?

— Трагедия, моя юная леди, это когда благородное искусство, предлагающее символическое видение мира и основанное на взаимодействии написанного текста и индивидуальности актёра, мысль и живая жизнь сплетаются в особом ритуале, благодаря которому человеческий дух поднимается на небывалые высоты трансцендентальной святости. Поняла, девочка моя?

— Нет.