Пробуждение (Awakenings)

— Он тридцать лет жил и не мог излить гнев. Его поведение более чем нормально, чем у них.

— Правда? А его тик и паранойя — признаки нормального поведения?

— Да! Потому что он здесь! Мы его разбудили, а потом заперли в клетке. Это не паранойя. Это факт.

— Факты таковы, доктор, что двадцать психопатов отказываются есть, не зная, зачем они это делают. Долго ещё я буду это терпеть?

— Он знает зачем. Он хочет выйти.

— Доктор Сэйер, мистер Лоу не мессия в больнице. Он больной человек. Он не выздоровел от лекарства, которое вы назначили, а показал, что это лекарство — не панацея.

0.00

Другие цитаты по теме

Когда страус прячет голову в песок при приближении врага, он надеется заставить врага исчезнуть как бы «по волшебству». Если девушка теряет сознание, когда на нее собираются напасть, то, по мнению Сартра, это не просто реакция организма: на подсознательном уровне это такая же попытка заставить насильника удалиться «по волшебству».

Все эмоции, утверждает Сартр — заменители действия. Например, мужчина влюбляется в девушку. Если она тоже находит его привлекательным, они заключают друг друга в объятия, и он высвобождает свое желание обладать ею, предаваясь любви. Если она отвергает его, как Мария Пинеда отказала Ортеге, то желание нарастает, поддерживаемое постоянными тягостными размышлениями, до тех пор, пока он страстно, безумно не влюбляется в девушку, полностью оказавшись захваченным эмоцией, которая является заменителем физической любви. Точно так же человек, который рассердился и подавляет свою злость, создает огромный внутренний «запас» гнева, несоизмеримый с причиной, породившей его. Человек, который дает выход отрицательным эмоциям криком или дракой, перестает чувствовать гнев.

Тиаки вспомнила, почему эти вспышки безотчетного гнева были настолько необходимы. Они нужны были, чтобы сопротивляться всем ударам ненависти. Только ярость давала ей силы противостоять враждебности всего окружающего. Только гнев мог указать ей путь к действию.

— Сюда, доктор. Вы работали в больнице для хроников?

— Я...

— Вы бы помнили.

— Нет, я не работал.

— Видите, доктор: тут синдром Туретта, болезнь Паркинсона, некоторые не помнят своих имён.

— Простите, а чего ждут эти люди?

— Ничего.

— Но как же они выздоровеют?!

— Никак, они хроники. Мы называем их «Наш огород».

— Почему?

— С ними забота одна: кормить и поить.

Помочь я не могла и от этого злилась. А когда я злилась, то скручивала свою злость покрепче и прятала подальше.

Гнев — это не дурное настроение, это естественный отклик на дурные манеры других.

— Нам требуется невролог-клиницист. Вам придется работать с людьми. То есть врачом.

— Врачом...

— Вы из института Карвела, расскажите, Вы работали с людьми или...

— С земляными червями.

— Простите?

— Это был грандиозный проект. Я собирался извлекать по дециграмму миелина из четырёх килограммов земляных червей.

— Неужели?

— Да. Я проработал над этой программой 5 лет. Только я верил в успех, все остальные считали, что это невозможно...

— Это невозможно!

— Теперь я это знаю. Я доказал это.

Если хочешь с кем-то подружиться, то сначала сделай так, чтобы он на тебя разгневался. Если он при этом будет справедливо поступать по отношению к тебе, то подружись, если же нет, то остерегайся, сторонись его.

Я снова поймала вспышку ярости в момент ее возникновения, и гнев опять не успел проявиться.

Это было здорово. Словно во время бури прыгаешь на доску для серфинга и мчишься на ней по волнам разрушительных эмоций, которые ничего не могут тебе сделать.

Я сержусь, когда веду себя неподобающе, а когда кто-нибудь другой ведет себя плохо, я радуюсь.

Если приблизиться к раненому животному, оно поведет себя непредсказуемо. Люди с эмоциональными ранами поступают так же.