— Но для меня флот — это не бизнес. Во флоте есть традиции. За свою карьеру я узнал их много. И хороших, и плохих. Я бы сегодня не стоял здесь, если б речь не шла о главной традиции.
— О какой же?
— О чести.
— Но для меня флот — это не бизнес. Во флоте есть традиции. За свою карьеру я узнал их много. И хороших, и плохих. Я бы сегодня не стоял здесь, если б речь не шла о главной традиции.
— О какой же?
— О чести.
— Да, сэр. Исследования экспериментального подводного подразделения... показывают, что если субъект теряет сознание... или плохо себя чувствует из-за болезни, то несоответствие в характеристиках... не позволит ему совершать свободное плавание.
— Вы имеете в виду, что если он тонет, то не сможет выплыть, да?
— Сэр, я обещаю, что если я погибну в море, то я сделаю все возможное, чтобы погибнуть достойно.
Сэр, ведь я моряк. Там, откуда я родом, нет океана. Только грязные фермы и упрямые мулы. Ни один уважающий себя моряк не станет зарабатывать на жизнь погоняя мулов.
— А как тебя зовут? Или это всё ещё секрет?
— Меня зовут Джо… Мой отец хотел иметь сына.
Увлечение материальными благами молодёжью вызывает сожаление. Людям с материальными интересами чуждо чувство долга. У кого нет чувства долга, нет и чести.
Честь – послушная служанка совести: она может совершить любую подлость в пределах, допускаемых моралью.
— Капитан Хэнкс, сэр, я категорически против вашего заключения. Запрещено проводить такие показы на этом скользком полу, сэр.
— Шеф Санди, разве вам недостаточно было неприятностей в вашей карьере? Ваш совет здесь неуместен.
— Кто этот человек?
— Шеф Лэсли Уильям Санди, сэр.
— Так это вы выплыли из Святого Лу в заливе Лэйтэ? Вы тогда сдерживали дыхание четыре минуты. Он может остаться.
— Пять, сэр. [Усмехается]
— Большая честь видеть тебя вновь, Рагнар Лодброк.
— Не каждый саксонец с тобой согласится.
— Я не каждый саксонец.