Любовница дьявола: Унесенные страстью (The Devil's Whore)

В последние дни у меня было отнято все, кроме того, что я ценю больше всего в жизни — мой совести и чести. Если бы я держался за жизнь также, как и за часть королевства, я бы выступил в свою защиту так, что от этого нелепого обвинения не осталось бы и камня на камне. Но я знаю, с вами спорить бесполезно...

Другие цитаты по теме

Всё, что можно терять – теряй,

Только совесть терять – не смей.

Чтобы не было жизни – зря,

И не только – одной твоей.

Всё, что можно забыть – забудь,

Только долг свой забыть – не смей.

Чтобы выбранный в жизни путь

Не запутался средь путей.

Всё, что можно раздать – раздай,

Только честь не отдай – храни!

Если нужно простить – прощай!

Если должен дождаться – жди!

И не сетуй на то, что ты

Здесь не брал с боем высоты.

Высота у тебя одна,

Это – жизнь, что тебе дана.

Эта жизнь, что дана – нам всем,

И не будет другой взамен

Той, что полем бы перейти…

Получил?..

– ЖИВИ!

— Признаешь ли ты наконец свою вину и попросишь о милости?

— Я ничего не попрошу ни у вас, ни у других мужчин. Мужчины обвиняли меня, осудили и теперь мужчины меня убьют. Мужчины всю мою жизнь затыкали мне рот. Но прежде, чем меня казнят, я наконец смогу сказать: вы вор сэр, ведь вы похитили этот мир. Вы убийца, ведь вы убили его мечты. И вы, сэр, настоящая шлюха, ведь вы продали свою душу за мешок золота.

Недаром говорят: чтобы скрыть свой позор, надо опозорить другого.

— Великая честь рядом с тобой умереть.

— Для меня было честью рядом с тобой жить.

А куда они — честь, совесть? На ноги, вместо сапогов, не наденешь ни чести, ни совести... Честь-совесть тем нужна, у кого власть да сила есть...

Капитулировать всегда неприятно. В прошлом веке, говорят, даже стрелялись, чтобы не капитулировать. Не потому, что боялись пыток или концлагеря, и не потому, что боялись проговориться под пытками, а просто было стыдно… Ведь человеку очень неприятно осознавать, что он совсем не такой каким всегда раньше себе казался. Он все хочет оставаться таким, каким был всю жизнь, а это невозможно, если капитулируешь… В нашем веке стреляются потому, что стыдятся перед другими – перед обществом, перед друзьями. А в прошлом веке стрелялись потому, что стыдились перед собой. Понимаете, в наше время почему-то считается, что сам с собой человек всегда договорится… Может быть, потому что теперь, кроме таких понятий, как гордость, честь, существует ещё множество других вещей, которые могут служить для самоутверждения.

Человек добр, а его превращают в животное. Никто, никто не желает дать ему возможность быть человеком. Видимо, нельзя просто крикнуть: «Обнимитесь, люди!» И вот идут люди, на дыбу идут. Не ради славы, а ради того, чтобы убить терзания совести — как иногда идет человек, не зная дороги, в пущу спасать друга, потому что стыдно, стыдно стоять. Идут, плутают, гибнут. Знают только то, что не таким должен быть человек, что нельзя обещать ему райский клевер, что счастье ему нужно под этими вот задымленными потолками. И они мужественнее Христа: они знают, что не воскреснут после распятия. Лишь вороны будут летать над ними да плакать женщины. И, главное, их святые матери.

Жизнь мужчины происходит от женщины. И в её крови закаляется его честь.

И поставил младший как-то на дуэли жизнь за честь,

Старший отнял меч и вымолвил по-братски:

«Честь моя — моя лишь честь».

Ты люби, и будь любимым и будь счастлив, брат,

Я теряю всё, но ты теряешь больше и ушёл в закат.