Современная живопись – прямо как женщины: ей никогда не насладишься, если попробуешь её понять.
современное искусство
Cлайд с цитатойНикогда еще этот город не знал более заразительной моды. Молодежь кулаками прокладывала себе путь в залы, где исполнялась его беззвучная музыка, втридорога покупала у спекулянтов билеты в дансинги, где можно было потанцевать его «недвиже». В кинотеатрах яблоку негде было упасть, за место перед телевизором буквально дрались: пустой экран быстро завоевал сердца кино– и телезрителей. Книги с белыми сплошь страницами были нарасхват, торговцы картинами покупали по астрономическим ценам девственные холсты Освальдо. Все это было модным, а как известно, нет ничего страшнее, чем отстать от моды.
— «Лед и пламя» — шедевр современного абстракционизма. Олицетворение дихотомии существования.
— Олицетворение того, что люди тратятся на всякое дерьмо.
Современное искусство — это зона бедствия. Никогда еще в истории человечества столь многое не было сосредоточенно в руках столь незначительного количества людей для того, чтобы сказать так мало.
Проблема с кино в наши дни заключается в том, что оно превращается в математику. Люди могут читать фильм математически; они знают, когда это произойдет и что произойдет; примерно через 30 минут понимают, как это закончится. Таким образом, фильм стал математическим решением. И это скучно, потому что искусство не математика.
В искусстве, стыд забыв, забыв высокое призвание,
На содержании у формы нынче приютилось содержание.
Визуальная ничтожность произведений современного искусства играет и другую важную социальную роль — она защищает в обществе всё слабое, неполноценное, инвалидное.
Интересно, как бы я смог понять, что это высокое искусство, если бы ты меня об этом не предупредил?
Не всегда же режиссеры расхваливали свои картины перед показом. Не всегда же был закон о запрете критики «искусства». Не всегда же толпа ряженых, развлекающих людей с психологическими проблемами, отвлекающих от серости существования, налагала на себя полномочия олимпийских богов, растрачивая последние крохи трудоспособности и связи с реальностью…
— А это? Я здесь не вижу названия. Это что?
— Это? Это, сэр, вентилятор для проветривания помещения.
— Просто вентилятор? Как неловко.