смерть

Наверное, это было бы неплохо – не исчезнуть совсем после смерти, а жить где-нибудь на облаках… или на звездах.

Смерть не страшна. Страшнее, когда не хочешь жить, но и не хочешь умирать.

Я не хочу умирать. Мне нужно больше времени. Мне бы ваши жизни, которые вы тратите на бессмысленное потребление...

Все живут по-разному, по-разному и умирают. Но это не имеет значения. После нас остается лишь пустыня. Пустыня и больше ничего.

Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает.

Если бы в ту минуту мне даже объявили, что меня не убьют и я могу преспокойно отправиться восвояси, это не нарушило бы моего безразличия: ты утратил надежду на бессмертие, какая разница, сколько тебе осталось ждать – несколько часов или несколько лет.

Ты говоришь — язык. Во сне мы понимаем все языки. Сон — наша родина времен Вавилонской башни. Во сне мы говорим одним, единым и великим праязыком, общим для всех нас, живых и мертвых... Зачем тогда войны? Почему нужно двигаться в истории назад. Каждое убийство — это отчасти и самоубийство.

Что нам еще остается, сталкиваясь со смертью, как не выискивать смягчающие обстоятельства, приписывать покойному последнее проявление заботы, обращенной лично к нам, видеть за совпадениями осмысленный план.

— Тереза! — вырвался из груди Томаса дикий крик, заглушивший весь остальной шум.

Он пополз к ней. Лицо девушки было залито кровью, торчащая из-под камня рука, по-видимому, была сломана.

Он снова позвал её по имени. Мысленно он видел окровавленного, падающего замертво Чака и безумные глаза Ньюта. А теперь вот Тереза. Все трое были его близкими друзьями. И всех троих ПОРОК забрал у него.

— Прости меня! — прошептал он, зная, что она всё равно его не слышит. — Прости меня...

Губы девушки шевельнулись, и он склонился поближе, чтобы разобрать её слова.

— И ты меня... — выдохнула она. — Я всегда... тебя...

И в этот момент кто-то рванул Томаса прочь, попытался поднять на ноги. У него не было сил сопротивляться. Тереза погибла.

У моря ночью, у моря ночью

Темно и страшно. Хрустит песок.

О, как мне больно у моря ночью.

Есть где-то счастье. Но путь далёк.

Я вижу звезды. Одна мне светит,

Других светлее и всех нежней.

Но если сердце её отметит, -

Она далёко, не быть мне с ней.

Я умираю у моря ночью,

Песок затянет, зальёт волна.

У моря ночью, у моря ночью

Меня полюбит лишь Смерть одна.