смерть

О смерти думаю всегда как о лекарстве,

Которое от мук освободит...

Ведь сердце так болит!

— Итак, Доктор в будущем знает, что он умрет, собирает себя из прошлого и всех нас для... для чего?

— Отомстить за него?

— Ммм, месть не в его стиле.

— Спасти его!

— Это тоже не в его стиле.

Просто жить, пока не умрёшь, — уже тяжёлая работа.

— Как вы предпочитаете умереть? Можете сами выбрать себе смерть.

— Изволите шутить? Нет, месье, я не стану соучастником собственного убийства.

— Где он?

— Кто? Бог?

— Да.

— Он умер.

Кроме непосредственной, что ли, прямой связи человека с жизнью, связан, соединён он с ней, наверное, ещё и через близких ему людей, и когда умирает один из них, вместе с ним умирает и какая-то часть самого человека, та сторона, та грань жизни, с какой он через умершего соприкасался.

Смерть пугает меня тем, что это слишком большая перемена. Но старение мне интересно.

— Боязнь смерти — это удел слабых, господин Фрейд. Помнится, вы упрекали меня в слабости? Так вот, я стал сильным — я не боюсь умереть.

— Ваше равнодушие к смерти вполне естественно. Знаете, кто совершенно не боится умереть?

— Кто же?

— Тот, кто уже... мёртв.

Я была на краю, на самой грани. Смерть дышала мне в лицо, но я жива. Неужели такая могущественная дама, как смерть, могла просто отказаться от столь легкой добычи? Ведь я почти умерла. Однако она меня вернула. А значит, никто не может знать наверняка – умрет он или нет. Надо просто держаться за жизнь. Вот и все.

Долгое время я... не чувствовал боли... Потому что был... мёртвым. Так было нужно, потому что... мертвец неуязвим. Я так думал. Я привык быть мёртвым. Мне не нужно было бояться за свою жизнь, думать о том, что я буду есть завтра, не схватят ли меня... Что бы ни случилось — я могу перестать двигаться, говорить, сражаться, но мертвее, чем я есть, уже не стану... Это и в самом деле страшно, госпожа Соловушка, но быть живым было ещё страшнее... Но вот случилось что-то, и я понял, что обманывал себя. Что я — живой, что я должен чувствовать боль, иначе я... Я стану хуже волколака. Мёртвые должны лежать в земле, а живые должны ходить по земле и чувствовать боль. Если ты возьмёшь её у меня, я боюсь, что опять не буду знать, живой я или мёртвый.