Лучшим доказательством того, что путешествовать во времени никогда не станет возможно, является то, что нас ещё не одолели толпы туристов из будущего.
путешествия во времени
Cлайд с цитатой— Ну, а есть, эм, какой-нибудь другой способ попасть в будущее?
— Да!
Проживи очень долго! Будущее само придет и без машины!
Ты переместил нас в 1980-ые!
Ты хоть когда-нибудь читал книги по истории? Это худшее десятилетие тысячелетия.
— Уж мы наверняка пытались выбирать другие пути. Ты разочарован?
— Нет. Мы хотели, чтоб камни вернули нас домой, и они это сделали.
Сей рыцарь — ветеран бесчисленных сражений в мириадах миров, и появился он в далёком первичном измерении, где фундаментальные законы вселенной обрели разумное воплощение. Из древних Предвечных он самый старший и неутомимый, и он неизменно ищет сущность, что знает лишь под именем Свет. Давным-давно Свет нарушил первое соглашение, покинув прародительский мир. И теперь старший собрат путешествует из мира в мир в бесконечной охоте на Свет, стремясь затушить его везде, где он объявится. Тысячу раз источник сияния гас, и всякий раз рыцарь уходит в другое измерение, дабы продолжить поиски. Он скачет на Армаггедоне, яростно вступает в битвы, черпая силу из хаоса вселенной. Он — физическое воплощение самого хаоса. При нужде он призывает образы самого себя из других миров, и тогда тёмные наездники вместе мчатся в битву, непреодолимые, словно сила стихии. Поиск окончится, только когда последний Свет во вселенной погаснет. За хаосом последует смерть.
Путешествие во времени — это как поездка в Париж: нельзя просто прочитать путеводитель, нужно окунуться в него, есть в бистро, путаться в грамматике, позволять себя обсчитывать и целоваться с незнакомками.
Есть вопрос: в какой мере безнравственно было использовать свои знания о будущем, чтобы поправить свои дела в настоящем? И есть ответ: а меня это не парит!
— Что? Я не собираюсь ждать до завтрака.
— Это же машина времени. С ней никогда не надо ждать завтрака.
— Что произошло с другими людьми, которые путешествовали с тобой?
— Некоторые оставили меня, некоторых оставил я, и некоторые, немногие, но некоторые погибли.
Всю эту ночь мы переживали, что где-то там живут тёмные версии нас самих. А что если мы и есть эти тёмные версии?