смерть

Смерть не находится на противоположном полюсе от жизни, а скрыта внутри самой жизни.

Я знаю, что в Париже я умру.

В знакомый мне осенний день дождливый,

в четверг, как и сегодня, поутру

меня найдут спокойным, молчаливым.

Стихи, друзья мои… Гляжу в камин,

локтями оперевшись на колени.

Всю жизнь дороги, и всегда один,

как и сегодня в этот день осенний.

Сесар Вальехо умер. Никому

он зла не делал. Но его жестоко

все били, все… Свидетели тому

четверг и дождь, и путь мой одинокий.

Вальехо умер. Мир его отверг.

Всё будет так же: дождь… один… четверг…

Ты умираешь тогда, когда только начинаешь жить.

Жаль, что я с ним так и не познакомлюсь… Но он узнает, за что я погиб, и, я надеюсь, поймёт. Я старался сделать более счастливым мир, в котором ему предстоит жить.

Мы тише воды, ниже травы,

Мы идем, а уходите вы!

В какой-то момент он вдруг понял, что умирает, но затем эта мысль показалась ему нелепой — умирать должно быть неприятно, а сейчас ему стало по-настоящему хорошо.

Мы приблизимся к истине только настолько, насколько мы удалимся от жизни. К чему мы, любящие истину, стремимся в жизни? К тому, чтоб освободиться от тела и от всего зла, вытекающего из жизни тела. Если так, то как же нам не радоваться, когда смерть приходит к нам?

Любовь – единственное, что мы можем унести с собой, умирая, и это она делает конец таким легким.

Жизнь – это как билет, понимаешь? Умирать нужно, когда заканчивается действие твоего билета… А она хочет выбросить еще действительный. Только из-за боязни, что он может стать недействительным в неподходящий момент. Это неправильно…

Его растрепанные волосы зашуршали на подушке, когда он зашевелился, чтобы взглянуть на часы. Два часа утра. Уже два дня как он похоронил ее. Двумя глазами он смотрел на часы, двумя ушами слышал их тиканье, сжав губы — тоже две. Две руки его безвольно лежали на кровати.

Он пытался избавиться от этой навязчивой идеи — но все вокруг упорно распадалось на пары, утверждая всемирный, космический принцип двойственности, все вело на алтарь двоичности.