Ее язык не слушается сердца,
А сердце не владеет языком.
Так пух лебяжий, зыблемый волнами,
Не ведает, куда он приплывет.
Ее язык не слушается сердца,
А сердце не владеет языком.
Так пух лебяжий, зыблемый волнами,
Не ведает, куда он приплывет.
Я чувствовал, что она играет моим сердцем просто потому, что ей так нравится, а не потому, что ей было бы трудно и больно разбить его и выбросить.
Я вспоминаю пустынную деревню
Там на плече обугленной горы
Я вспоминаю о твоём плече
Я вспоминаю о твоих локтях
Я вспоминаю о твоём белье
Я вспоминаю о твоих следах
Я вспоминаю город без коней
Я вспоминаю о твой погасший взгляд
Моё пустое сердце,
Труп Мазепы с которым конь скакал
Нет, не ранена, — соврала я. Хотя для доктора это правда: сердечные раны его не интересуют.
Ощущение, будто в груди сверлят огромную дыру, вырезают жизненно важные органы, оставляя глубокие раны, края которых потом долго пульсируют и кровоточат. Естественно, холодным рассудком я понимала: с лёгкими всё в порядке, однако хватала ртом воздух, а голова кружилась, будто отчаянные попытки ни к чему не приводили. Сердце, наверное, тоже билось нормально, но пульса я не ощущала, а руки посинели от холода. Свернувшись калачиком, я обхватила колени руками, казалось, так меня не разорвёт от боли.
Утро холодное, мокрые улицы -
сердце скучает по прежней весне.
Выпрямить спину и не сутулиться
что-то мешает сегодня мне.
Как бы срастись нам? Как бы нам встретиться?
Город застыл: ни людей, ни машин!
Сердце уже ни на что не надеется,
будто закрыто на карантин.
Хочется жизни обычной! Обыденной!
С книжкой в трамвай, и гонять по Москве.
Хочется выползти/ выбежать/ выйти нам,
спать до рассвета в весенней траве.
Кофе в ладони и свежую булочку
взять у кондитера, сесть на скамье!
После, свернув, на любимую улочку,
видеть как все улыбаются мне!
И, нагулявшись, вернуться к полуночи.
Вместе с тобой. И до самой зари
робко молчать о волнительном будущем,
чувствуя свет, проходящий внутри.
— Идите по коридору вниз. Осторожно, там ступенька!
— А откуда Вы знаете, что там ступенька?
— Я... я вовсе не знаю, я просто чувствую материнским сердцем.
— Материнское сердце чувствует даже ступеньку...
— Ах, генерал, Вы никогда не будете матерью!
— Я слишком стар для этого.