— Идите по коридору вниз. Осторожно, там ступенька!
— А откуда Вы знаете, что там ступенька?
— Я... я вовсе не знаю, я просто чувствую материнским сердцем.
— Материнское сердце чувствует даже ступеньку...
— Ах, генерал, Вы никогда не будете матерью!
— Я слишком стар для этого.
Ты справа, на случай, если ты запуталась. И если ты думаешь, что пары солнцезащитных очков и темной помады будет достаточно, чтобы я смирилась, то проблемы у тебя не с лицом, мама, а с мозгами.
Мама мне часто повторяла: «Не высовывайся, горе мое. Если не научишься молчать – посадят тебя, вот увидишь. А я тебе буду пирожки носить». Тюрьма и пирожки почему-то были неразделимы в мамином понимании, а так как со мной «всё было ясно», то первое, что мама научилась готовить – это они и были.
— Едем?
— Да. Но будьте осторожны. У меня дурное предчувствие.
— Это никогда нас не останавливало.
В полночь грянул телефон. Мама сказала: я сдала билет! Это значило, вокзал стоит разбитый, простреленный, обожжённый как рейхстаг в 45-м. И на фасаде надпись: «Сдала!». У кассиров-пулемётчиков не было шансов.
Он воображает, что я позволю, чтобы по моему родословному дереву лазал... кто попало.
— Ты помнишь её? Веру?
— Да. Это не совсем похоже на воспоминание, скорее на... чувство. Инстинкт. Сердце никогда не забывает маму.
Cлайд с цитатой