... Надоел ты мне, Иван. Прошлый раз на дуэли кого-то убил, этот раз шестьдесят тысяч рублей продул...
Завтра же поутру едешь в Петербург. Денег на руки не дам, в дороге будет кормить Федька. Долг заплачу сама. С братом больше встречаться не смей, не то и тебя прокляну. Руку целуй!
И впредь; без дозволения в Москву ко мне не являйся. Вон ступай.
— Мой сын беглец?! Этому не бывать!
— Ваш ответ достоин римлян, но их времена миновали...
— Дитя малое ещё, Иван Александрович.
— Хорош, дитятко! Понабрался от французов заразы масонской, да на француженке жениться вздумал!
— ... Матушка! Так я проклят Вами?
— Пошёл вон.
— Вы мне не ответили?
[мать со всей силы разбивает клюкой аквариум, Иван разворачивается и уходит]
— Федор! Лошадей Ивану не давай! Пусть убирается, как знает! [помолчав] Весь в меня. Не то что Гришка. Будет кому наследство оставить.
Его отец сидел в гостиной и читал книгу по высшей математике, чтобы показать, какой он умный муж, а мама готовила на кухне одно из любимых блюд отца, чтобы показать, какая она любящая жена.
…У каждого из нас была своя жизнь, нужно было как-то ею распоряжаться, и в нее входила Пенелопа; мы все еще были детьми. Мы удерживали все в целости.
Были наши стрижки, был Бетховен.
И для каждого из нас – что-то личное, особое.
Вы понимаете, что мать умирает, когда она обращается с каждым не как со всеми.
Мама у меня настоящая Пианистка. Безымянная девочка. Актриса. Мама у меня тоже Королева, только царства Призрачных мам, гуляющих под окнами, когда совсем никого нет. Помещающихся лишь в малюсенькой коробке из-под обуви. Или в чьих-то глазах, вечно-плачущих. Королева Призрачных мам, пустых, как зимний морозный воздух, но тёплых, как тающий снег.
Забытых своими детьми.
— Знаешь, как страшно? Он такой маленький! Поэтому мне пришлось пойти за ним. Но здесь... — Она резко оглядывается на поле, будто испугавшись что её подслушают, и продолжает еще тише: — Здесь я ищу его снова и снова. Ничего не закончилось. Даже здесь я не могу его увидеть.
Мама, спасибо за твои зимы —
Теперь я люблю холодных людей.
Таких недоступных, неуловимых,
Прекрасных, но ранящих каждый день.
И это, конечно, не их недостаток.
Но это их свойство, одно на всех.
Да я и сама, правда, холодновата.
Ты с этим знакома немало лет.
Я знаю: от этого очень больно.
Ты дома скулишь, пока дочь в Москве.
Раз в год поживёт с тобой рядом дома,
Запрётся и пишет стихи о судьбе.
Моя дорогая, здесь нет виновных.
Всё это наследственность, чёткий путь.
Но я так хочу изменить родословную,
Сломать этот лёд и с теплом вздохнуть!
И это тепло передать по цепочке
Любимому, детям, самой себе.
Мне так надоело страдать в уголочке.
Давай будем счастливы.
Можно же!
Cлайд с цитатой