— Мой сын беглец?! Этому не бывать!
— Ваш ответ достоин римлян, но их времена миновали...
— Дитя малое ещё, Иван Александрович.
— Хорош, дитятко! Понабрался от французов заразы масонской, да на француженке жениться вздумал!
— Мой сын беглец?! Этому не бывать!
— Ваш ответ достоин римлян, но их времена миновали...
— Дитя малое ещё, Иван Александрович.
— Хорош, дитятко! Понабрался от французов заразы масонской, да на француженке жениться вздумал!
... Надоел ты мне, Иван. Прошлый раз на дуэли кого-то убил, этот раз шестьдесят тысяч рублей продул...
Завтра же поутру едешь в Петербург. Денег на руки не дам, в дороге будет кормить Федька. Долг заплачу сама. С братом больше встречаться не смей, не то и тебя прокляну. Руку целуй!
И впредь; без дозволения в Москву ко мне не являйся. Вон ступай.
Прости, сынок, билетов нет, но судя по тебе — твои дети привыкли в тебе разочаровываться.
Моя мама никогда не кормила меня грудью. Она сказала, что любит меня только как друга.
Никто не хочет встречаться со своими матерями, поэтому процветает индустрия поздравительных открыток.
Мне вдруг стало невыносимо горько за дочь, выдумывающую невидимых друзей, чтобы заполнить пространство вокруг себя. Только мать-эгоистка может вообразить, будто она одна способна заполнить это пространство. Эгоистка и слепая.
– Твоя дочь портится с каждым днём – она всё время врёт…
– У неё богатая фантазия – вся в мать пошла.
— Прощайте, мадмуазель Полина. Все к лучшему... Судьба избавила Вас от жестокой участи судьбы каторжника...
— Вы — безумец. Я почла бы за счастье зваться «женой отверженного», если бы это облегчило Ваши страдания.
Безусловно, я отдаю себе отчет, что мой ребенок может выглядеть как-то странно и делать какую-то ерунду. Только я не чувствую себя при этом неловко. Мы просто смеемся с женой хором и тычем пальцем. Конечно, случаев масса. Очень многие детские спектакли к такому относятся. Но что же я буду стесняться собственных детей?! Если вы стесняетесь своих детей — есть множество роскошных детских домов. Сдайте! Пускай усыновят другие!