— Нарушаешь уговор? А как же «плохие парни навсегда»?
— Да, но это «навсегда» закончилось, когда ты умер.
— Что? Ты что несешь, балбес?
— У тебя трижды останавливалось сердце, Майк.
— Маркус, послушай, этот подонок меня кое-чего лишил, и я это верну.
— Чего он тебя лишил, Майк? Ты все еще жив. Все, что он отнял — это легенду о пуленепробиваемом Майке, но я видел, как ты истекаешь кровью. Ты человек, такой, как и все остальные.
Как будут ликовать люди, какие легенды сочинят о гибели грозного противника! В этих мифах будет всё – мудрость и злость, героизм и жестокость. Не будет там только правды, потому что никому на свете стареющая йога не расскажет, что произошло на самом деле.
В старом скрипучем доме жил в Бервикшире Томми,
Где на холмах зеленых вереск душистый цвёл.
Нянькиным глупым сказкам с детства не верил Томми,
Верил в ситкомы Томми, в «Рэйнджерс» и рок-н-ролл.
Томми не верил в сказки, Томми поехал в Глазго,
В пахнущий травкой кампус, чтобы шальной весной
Клясться в любви до гроба нежным зеленым глазкам
И через год с коляской в парке гулять с женой.
Вновь поселился Томми в старом отцовском доме,
Осень прошла в заботах, следом за ней зима,
А тихой майской ночью песню услышал Томми
И убежал в истоме из дому прочь, к холмам.
Весело ржали кони, вереск звенел на склоне,
Эльфы смеялись: «Томми! Томми, станцуем рил!»
Нянькиных глупых сказок Томми, увы, не вспомнил,
Он ничего не понял, он в хоровод вступил.
В залах, что под холмами, ярко горело пламя,
Ритм отбивали ноги, в сердце стучала кровь.
Сын и жена казались Томми смешными снами
Только к рассвету память к Томми вернулась вновь.
Эльфы, смеясь, как дети, вывели на рассвете
Из золотых чертогов, из колдовского сна.
Томми в лицо ударил пыльный горячий ветер,
Мчащийся по планете там, где прошла война.
Плачь на руинах, Томми, плачь о погибшем доме,
Те, кто тебе был дорог, твой не услышат крик.
Всё, что тебе осталось, — нянькины сказки помнить,
Плачь на руинах, Томми, глупый смешной старик.
— La Persona Superiore a Dio. Тот, кто выше Бога.
— Сила, с помощью которой можно спасти мир, которая начинается в легендах.
— До сего момента я полагал, что яйцо навсегда утеряно, что я буду последним в своем роде.
— Так легенда не врет?
— Это один шанс из тысячи, Мерлин, ты должен вернуть яйцо.
— Я знаю...
— Тогда в чем дело?
— Гаюс запретил.
— Мерлин! Ты Повелитель драконов! Этот дар перешел к тебе от отца, он пожертвовал всем, чтобы спасти меня. Как ты думаешь, что бы он сказал?
Говорят, Запад стоит на легендах. А легенды дают представление о чём-то большем, чем мы сами. О Силах, намечающих Линию Жизни, о событиях, не поддающихся объяснению. О тех, кому случается воспарить до Небес или пасть на Землю. Вот так рождаются Легенды!
Она вспоминала все горестные легенды, которые слышала в Аст-Ахэ. Ученики, растерзанные орлами, алая кровь на белой скале... Крылья Изначального... Черные маки... А здесь вырастал под скорбные звуки песни тугой, упругий алфирин, горошинки соцветий лопались, обнажая белую изнанку маленьких цветков, и вскоре весь курган стал зелено-белым... Одиннадцать эльфов Финрода умирали не напоказ, не на белой скале, а во мраке подземелья, и если бы Лютиэн не успела взять замок, так бы и не нашли ни их, ни Берена, погребенного заживо — и не в садах Ирмо, а в смрадном склепе. Легенда Аст-Ахэ померкла.
— Веришь в эти сказки?
— Это не сказка, а легенда!
— Без разницы.
— Сказки оживают, когда их рассказывают. Легендам рассказчик не нужен. Они бессмертны. Сказки чему-то учат или пугают. Легенды нужны чтобы помнить...
Давным-давно, во времена короля Ричарда Львиное Сердце, из уст в уста передавалась легенда о человеке, который грабил богачей и раздавал их добро беднякам. Во всем королевстве он был известен, как Робин Гуд. Он и его шайка весельчаков немало досаждали злодею-шерифу Ноттингемскому. Известен он был и тем, что завоевал сердце девицы Мэриан. В этой истории была тайна, затерявшаяся в лабиринте времени и ускользнувшая из зыбкой людской памяти: у Робина и Мэриан был ребенок.
Cлайд с цитатой