Маркус Бёрнетт

— Нарушаешь уговор? А как же «плохие парни навсегда»?

— Да, но это «навсегда» закончилось, когда ты умер.

— Что? Ты что несешь, балбес?

— У тебя трижды останавливалось сердце, Майк.

— Маркус, послушай, этот подонок меня кое-чего лишил, и я это верну.

— Чего он тебя лишил, Майк? Ты все еще жив. Все, что он отнял — это легенду о пуленепробиваемом Майке, но я видел, как ты истекаешь кровью. Ты человек, такой, как и все остальные.

— Надень уже ты очки!

— А ты был прав на счет очков.

— Я тебе уже несколько лет говорил.

— Офигеть, все будто в HD!

— Майк, что ты делаешь?

— Я пытаюсь проникнуть в его душу своим сердцем.

— Нет, я и сам уже понял, что это хрень.

— Охренеть! Да тут целый склад оружия. Черт, даже граната есть!

— Дерни чеку! Дергай!

— Мы же не во Вьетнаме, мужик. [Майк выдергивает чеку из гранаты, которую держит Маркус]

— Ну тогда держи дальше.

— Лоренцо Родригес, кличка Звей-ло. Тренировался у меня играть в баскетбол, пока не связался с бандой. Он был хорош, но пришлось его отстранить перед чемпионатом.

— Ты отстранил ребенка перед чемпионатом?

— Да, этот засранец назвал меня далдоном.

— Вы хоть выиграли?

— Нет, конечно. Он был нашим лучшим игроком. Продули с треском. Но зато я дал четко понять, что в слове «команда» нет буквы «я».

— Но далдон в ней точно был.

— Я сейчас блевану!

— О нет, даже не думай! Салон из кожи ручной выделки, так что глотай!

— Я проникну в его душу с помощью своего сердца.

— Чего?

— Смотри и учись!

— Эй, жополиз, я сейчас тебе такой фистинг устрою!

— Какого хрена!?

— Соберись! Какого я вообще прыгал с платформы, если ты решил спуститься по ступенькам!?

— Стреляй давай.

— Нет, Майк, нет, я дал обещание Господу. Нет насилию.

— А кто, по-твоему, дал тебе это оружие?

— Не знаю.

— Это божий пулемет!

— Разве?

— Он послал его в момент нужды.

— Это да, он бы пригодился.

— Да, ты орудие в руках Господа.

— Да, я орудие.

— Как в «Давиде и Голиафе».

— Как Давид с пращей.

— Да, этот пулемет твоя праща! Он дан, чтобы разить твоих врагов.

— Знаешь, что? Мы с тобой плохие библейские парни!

— Я должен кое-что сказать. Я дал обещание Господу.

— Кому?

— Господу.

— Да что ты такое несешь?

— Я пообещал Богу, что если ты выкарабкаешься, я навсегда завяжу с насилием.

— Он точно знал, что ты ему лапшу вешаешь. Насилие — это наш конек.