— Ты призываешь к мятежу?
— Разве сражаться с бесчестьем, что творится вокруг — это мятеж? Или давать отпор несправедливому вокруг? Быть может, мы с тобой не такие уж и разные... Мир изменится к лучшему, хотя мы это не увидим.
— Ты призываешь к мятежу?
— Разве сражаться с бесчестьем, что творится вокруг — это мятеж? Или давать отпор несправедливому вокруг? Быть может, мы с тобой не такие уж и разные... Мир изменится к лучшему, хотя мы это не увидим.
— Разве ты не знаешь, что каждый умирает в одиночестве?
— Но жить одному не обязательно.
— Отныне мы чужие люди.
— Ты сам для себя чужой. Правда смотрит тебе в лицо, а ты ее не видишь.
Жизнь полна решений, Мармион, их не избежать. Некоторые решения трудные и избежать их нельзя, но последствия всегда есть.
— Я удивлен. В кои-то веки тебя волнует что-то, кроме тебя самой.
— Если король умрет и я лишусь места при дворе — это будет катастрофой.
— Прости мне мою наивность.
— Не-не-не-не, только не вино. [Д’Артаньян выбрасывает бочонок с вином для отвлечения внимания] Ну, что ж, вопрос снят. Как думаешь, сколько их?
— Не уверен, но явно больше двух. Мои боеприпасы снаружи.
— Да и мои тоже.
— Сколько их у тебя?
— Недостаточно. Твою мать!
— Когда ты осматривал помещение, ты случайно не...
— Нет, других выходов нет. И через окна тоже не выбраться.
— Конечно, зачем им давать нам преимущество.
— Хорошо. Вот обязательно его было выбрасывать?! Вокруг столько барахла, а тебе нужно было выбросить именно бочонок с вином, чтобы в нем наделали дырок, так держать! Я побывал в стольких боях, что даже не вериться, что я умру так, наблюдая, как остатки вина впитывает земля.
— Ладно, приведите Арамиса. Я уже видел, как он штопал раненных.
— Ничего, я много за ним наблюдал.
— Ты!?
— Дайте-ка мне иглу.
— Ради всего святого, умоляю вас, только не вы, пожалуйста! Вообще-то мне уже лучше! Согласен истечь кровью!
— Прошу, не обижайте моего сына, он лишь невинный младенец.
— Сейчас невинный, но каким он станет на троне?