— Прошу, не обижайте моего сына, он лишь невинный младенец.
— Сейчас невинный, но каким он станет на троне?
— Прошу, не обижайте моего сына, он лишь невинный младенец.
— Сейчас невинный, но каким он станет на троне?
— Вскоре ваш любовник Арамис будет казнен на колесе. В его теле, столь прекрасном, будет сломана каждая кость. И все же вы его любите.
— Вы ничего не знаете о любви.
— Это боль и мучения.
— Вовсе нет.
— Нет? Сперва ему сломают руки, затем ноги, затем спину — он будет молить о смерти. Вот она — любовь. Вы понимаете, что его страдания будут ничем, по сравнению с вашими? Теперь вы хоть что-то знаете об агонии, которую я выношу каждый день.
— Я никогда не ждал от тебя любви, Анна. Наш союз не имел отношение к тебе или мне. Франция женилась на Испании.
— Но мы стали друзьями, разве нет?
— Прогуляйтесь со мной в саду, Нинон. Ваше общество очень бодрит.
— В другой раз, Ваше Величество. Сейчас я слишком расстроена.
— Она мне отказала?
— Полагаю да, сир.
— А так вообще можно?..
— Ты ключи от Царевых дачи не видела?
— Ты ж прекрасно знаешь, кто их мог взять.
— Они были под замком в столе.
— Твой сынок не сегодня-завтра Центробанк ограбит, а он «под замком»...
— Как прошли мои похороны?
— Капитан сказал о тебе много хороших слов.
— Портос даже слезу пустил.
— Жаль, что я это пропустил.
Отношения между мамой и сыном значительно осложняются тем, что они являются представителями разных полов. Они не могут до конца понять друг друга.
— Великий король должен быть справедлив, ему не пристало иметь фаворитов.
— Только, если фаворит не вы?
— Мы покидаем гарнизон?
— Гарнизона больше нет, Брухон.
— Он был нашим домом, местом, где люди могли найти защиту и справедливость, но не более — всего лишь местом. Это не гарнизон. Там, куда мы идем, где сражаемся, спасаем жизни — это и есть гарнизон. Гарнизон — это мы.