Солдат

Сынок, ты был хорош, правда хорош; возможно, даже был лучше всех.

Башни с зубцами,

Нам покоритесь!

Гордые девы,

Нам улыбнитесь!

Все вы сдадитесь!

Славная плата

Смелым трудам!

— Твое последнее слово.

— Безымянный. Передайте, что его зовут Михель фон Гоэнштайн. И что я любила его до самой смерти...

— Как добраться до королевского лагеря?

— Езжай на запах отрубленных рук. Если найдешь мою — оставь себе.

— Здесь опасно, в воздухе радиация, не понимаете?

— Знаешь, сколько мне лет?

— Не знаю. Наверное, много.

— Восемьдесят два. Я всю жизнь прожила здесь. Именно здесь, в этом доме, в этой деревне. Мне плевать на опасность.

— У меня приказ. Давайте без глупостей.

— Глупости? Ты не первый солдат, пришедший сюда с оружием. Когда мне было двенадцать, началась революция. Сначала царские солдаты, потом большевики. Парни, как ты, приходили один за другим, говорили, чтобы мы уходили отсюда. Нет. Потом был Сталин и с ним голод, Голодомор, родители умерли, двое моих сестер. Тем, кто выжил приказали убираться. Нет. А тогда Отечественная война. Немецкие солдаты, русские солдаты — больше солдат — сильнее голод, больше смерти. Мои братья не вернулись с войны. А я жила здесь и по сей день живу. Так после всего, что я видела, я должна бежать от того, что я даже не могу увидеть? Нет.

— И прошу больше, не рискуйте бесполезно...

— Что тут опасного?

— Помните заповедь «Не воруйте»?! Во-первых, риск больше, чем прибыль, а во-вторых, государство не терпит конкурентов...

— Его отец — шиит, мы его проверяем.

— Его отец — агент ФБР, и уж так случилось, что он мой напарник.

— Не ори на меня, а то я решу, что ты из Эфиопии.

— Да тебе и не понять, что это не оскорбление.

— А вам известно наказание за мародёрство, сэр?

— Перестанут давать джин?

— Смерть, чёрт побери!

— Сэр, разрешите доложить. Эта маленькая свинка заблудилась, и я пытаюсь найти её родителей, сэр.

— Этот парень умеет защищать безнадёжную позицию. Повысить его до капрала.

— Перед смертью отец сказал нам, что в нашей семье все были патриотами.

Он всегда говорил: «Дети мои! Помните. Один из вас должен остаться в живых...»

*всхлипывает*

... «чтобы продолжить наш род».

И вот я остался один.

*плачет*