Чернобыль (Chernobyl) (2019)

— Здесь опасно, в воздухе радиация, не понимаете?

— Знаешь, сколько мне лет?

— Не знаю. Наверное, много.

— Восемьдесят два. Я всю жизнь прожила здесь. Именно здесь, в этом доме, в этой деревне. Мне плевать на опасность.

— У меня приказ. Давайте без глупостей.

— Глупости? Ты не первый солдат, пришедший сюда с оружием. Когда мне было двенадцать, началась революция. Сначала царские солдаты, потом большевики. Парни, как ты, приходили один за другим, говорили, чтобы мы уходили отсюда. Нет. Потом был Сталин и с ним голод, Голодомор, родители умерли, двое моих сестер. Тем, кто выжил приказали убираться. Нет. А тогда Отечественная война. Немецкие солдаты, русские солдаты — больше солдат — сильнее голод, больше смерти. Мои братья не вернулись с войны. А я жила здесь и по сей день живу. Так после всего, что я видела, я должна бежать от того, что я даже не могу увидеть? Нет.

Другие цитаты по теме

Автоматическая концентрация на объекте/субъекте — возможной причине гибели, как свойство всех сенсорных систем живого существа. Мозг постоянно ведет оценку вариантов отключения.

Мысль о том, что в моём возрасте Моцарт уже год как умер, очень отрезвляет.

Он был в том возрасте, в котором смерть уже не кажется чудовищной неожиданностью

... я ведь надеюсь уйти из жизни мгновенно, как фейерверк, не влача существование — мерзкое, беспомощное, никому не нужное... Опасность придаёт жизни аромат. Даже во время медового месяца.

Умирают всегда слишком рано, даже если человеку девяносто.

А что, если я пережил бы всех кого знаю, кого так люблю?

И меня бы держала Земля на себе, нестареющим попросту?

В человеческом сроке увидел бы самый надежный уют

И молил бы, чтоб мне подарили эту волшебную магию возраста.

Ножи подходили идеально для последнего удара по одной причине: испытать упоение опасностью, оказаться на самом острие гибели и выжить.

На носилках, около сарая,

На краю отбитого села,

Санитарка шепчет, умирая:

— Я еще, ребята, не жила…

И бойцы вокруг нее толпятся

И не могут ей в глаза смотреть:

Восемнадцать — это восемнадцать,

Но ко всем неумолима смерть…

Я не боюсь смерти, я просто счастлив жить, видеть, слышать, чувствовать, наслаждаться окружающим миром. Видите, какой я расчётливый! Я не прошу, подобно Фаусту, вернуть мне молодость. Мне бы хотелось просто оставаться таким, какой я есть. Я бы охотно согласился и дальше терпеть все те неудобства, которые причиняет мне мой возраст. И пусть мне говорят, что я преувеличиваю или прошу слишком многого. Будет вам! Я прошу даровать мне всего лишь ещё тысячу лет — не так уж и много — просто из любопытства, чтобы увидеть, каким станет наш мир в третьем тысячелетии…