— А вам известно наказание за мародёрство, сэр?
— Перестанут давать джин?
— Смерть, чёрт побери!
— Сэр, разрешите доложить. Эта маленькая свинка заблудилась, и я пытаюсь найти её родителей, сэр.
— Этот парень умеет защищать безнадёжную позицию. Повысить его до капрала.
— Я не забуду твоего лица, Ней, в Фонтенбло, когда ты заставлял меня отречься.
— Я делал это для Франции.
— Я сам знаю, что лучше для Франции. Ты что-то обещал королю?
— Да, сир.
— Насчёт клетки?
— Да.
— А поточнее, поточнее?
— Я сказал, что привезу вас в Париж в железной клетке.
— Так мне и передали. [смеется]
— Как добраться до королевского лагеря?
— Езжай на запах отрубленных рук. Если найдешь мою — оставь себе.
— Ваше Величество! Чудовище сбежало с Эльбы!
— Маршал Сульт, вы останетесь командовать нашими войсками здесь, в Париже. Маршал Ней, вы будете первым, кто встретит оборотня. Я знаю, вы любили этого человека.
— Да... Когда-то. Но я обещаю вашему величеству привезти его в Париж в железной клетке!
— Как они всегда преувеличивают, эти военные. В железной клетке... Никто об этом не просит!
— И прошу больше, не рискуйте бесполезно...
— Что тут опасного?
— Помните заповедь «Не воруйте»?! Во-первых, риск больше, чем прибыль, а во-вторых, государство не терпит конкурентов...
— Они умышленно создают пробку на границе, чтоб вызвать беспорядки и осложнить начавшиеся переговоры о мире.
— Тут такое творится... Вы второй кто о защите пропускного пункта говорит. Надёжной армейской охраной. Нет никакой, ни надёжной, ни ненадёжной...
— Да видел уже, на станции обстановка накалённая, товарищи. Так какого же рожна, вы офицеров расстреливаете? Совсем рехнулись? А если бы эта толпа раздавила вас, а потом пошла на проволочные заграждение, а немцы ударили бы из пулемётов. Тысячи убитых и сорванные переговоры! Виновные в расстреле будут строго наказаны, можете не сомневаться.
— Эх, не мордовали вас золотопогонники. не материли... А мы натерпелись!
— Меня тоже на Сахалине десять лет пирогами потчевали, однако я ж не мщу своим бывшим «учителям».
— Мне немного стыдно за то, что я столько лет подавлял себя...
— О чем ты говоришь?
— Я говорю про маму.
— Так дело в твоей маме?
— Я должен, Сол. Я должен ей признаться.
— О Боже! Не надо! Ты ничего не должен этому ирландскому Волан-де-Морту!
Ненавижу извинения. Особенно, если извиняются за правду. Что бы ты ни сделал, не извиняйся. Просто больше не делай этого. А если чего-то не сделал, начни это делать.
На одном ленинградском заводе произошел такой случай. Старый рабочий написал директору письмо. Взял лист наждачной бумаги и на оборотной стороне вывел:
«Когда мне наконец предоставят отдельное жильё?»
Удивленный директор вызвал рабочего: «Что это за фокус с наждаком?»
Рабочий ответил: «Обыкновенный лист ты бы использовал в сортире. А так ещё подумаешь малость…»
И рабочему, представьте себе, дали комнату. А директор впоследствии не расставался с этим письмом. В Смольном его демонстрировал на партийной конференции…
Cлайд с цитатой