Мари фон Гоэнштайн

— Ты повелительница орлов.

— Что это значит?

— Что ты святая.

— Я не святая. Ни один нормальный человек не святой!

— Как я буду жить, если ты не вернешься?

— Еще есть искорка надежды. И я воспользуюсь ею, ради нас.

— Знаешь, во что верят татары?

— Ничто не умирает окончательно.

— Здесь так мирно. Раньше я очень боялась твоего мира, а теперь... Почему ты хочешь все это уничтожить? Зачем?

— Здесь все останется как было. Только на троне твоего короля будет сидеть другой.

— Нет, все окончится также, как начнется. Юрты будут полыхать, родители полягут, матери будут умирать на глазах у своих детей. И эта картина будет преследовать их вечно.

— Ты человек чести?

— Да.

— Значит, по законам твоего народа, ты не станешь поступать бесчестно?

— Нет.

— Что, если король не убивал твоих родителей? Ты все равно его убьешь?

— Он убийца моих родителей.

— Ты не можешь знать.

— Ты правда думаешь, что знаешь меня лучше, чем я сам?

— Дело не в этом.

— Так скажи же мне, кто я!? Я способен быть ханом и вести свой народ? Или же я пес приблудный, которого хан спас от голодной смерти? Скажи!

Великий Хан, обращаюсь к вам, как та, что приехала сюда, исполненная страха. Я не знала вашего народа, все было таким чужим. Но теперь я знаю, что мужество и честь проживают в этих юртах. Я ценила вашего сына, он был моей надеждой. Что хорошего в стремлении умереть, единожды увидев землю, где садится солнце, если жизнь прекрасна там, где солнце встает? Сколько еще родителей должны оплакать своих сыновей, сколько женщин должны овдоветь? Ваш сын хотел положить конец войне, теперь вы можете исполнить его последнюю волю.

— Души наших мертвых врагов оберегают нас. Те, кого мы победили при жизни — обязаны нам после смерти.

— А мы верим, что души тех, кого мы обидели — преследуют нас, требуя справедливости.

— Твое последнее слово.

— Безымянный. Передайте, что его зовут Михель фон Гоэнштайн. И что я любила его до самой смерти...