— Три мертвеца, Фрайни, это слишком, даже для тебя.
— Я их не заказывала, тетя Пруденс.
— Три мертвеца, Фрайни, это слишком, даже для тебя.
— Я их не заказывала, тетя Пруденс.
– Мертвые – они и есть мертвые, – продолжал он негромко, раскрыв ладони перед собой. – Никакого рая, никакого ада, никаких призраков. Если повезет, нас еще, может быть, будут помнить одно-два поколения, а потом – всё. Ну и отлично.
– И ты правда в это веришь? – спросила Кара, по-прежнему не глядя на него.
– Ты же знаешь, что да. А если нам не повезет, мы попадем в учебник истории, но тогда это будем не мы, а чье-то измышление о нас, чужая интерпретация. Кто мы такие – разве возможно об этом рассказать целиком и полностью? Все это только в наших головах. И в памяти тех, кто нас любил.
— Десять тысяч за доставку живой. Мёртвой будет пятнадцать.
— Почему это мёртвой дороже?
— Нести ваш труп на своём горбу стоит денег.
— Артистка в моем доме может появиться только через мой труп!
— В таком случае позвольте, Ваше Сиятельство, сделать Вам комплимент: Ваш труп прекрасно сохранился.
Мертвые являются нам во сне, поскольку наше восприятие не позволяет нам видеть их наяву. Эти ночные гости суть образы, проецируемые в наше сознание из немыслимого далека, в определенном смысле их можно уподобить свету давно угасшей звезды…
— С кем вы говорите?
— С одной светлой душой. Не бойтесь.
— Сегодня я боюсь только людей.
— Он был хорошим человеком и стражем.
— Ты его не знал, как же можешь это утверждать?
— Ну… о мертвых обычно так говорят.
Ни одна душа не появляется без причины. Темных держат в нашем мире грехи и жажда смерти, светлых — совесть или желание что-то исправить и кому-то помочь.