Мы, люди, искажаем все, до чего дотягиваемся. Или выворачиваем наизнанку, что одно и то же.
Золотые костры
— Проповедник, вот скажи мне, сколько раз за все годы, что мы знакомы, тебе удалось меня переубедить?
— Это не значит, что я должен прекратить попытки. Я, как всегда, приберегу свое «а я говорил» на тот случай, если тебе там открутят голову.
Монастыри ничуть не лучше тюрем. И в тех и в других без следа исчезло достаточно большое количество людей.
Я давно успел убедиться, что обычно женщины уже знают то, о чем ты пока даже не догадываешься.
Это улица. И она очень жестока. Я помнил это со времен своего детства в Арденау. Можно отпустить главного врага своей жизни, который проиграл тебе поединок во дворце, можно пожалеть противника на поле боя, но если тебя пытаются убить на улице, то ты должен убить в ответ. Как можно быстрее и без всякой жалости. Иначе раненые шакалы найдут тебя и завершат то, что не закончили.
Вы, стражи, как сумасшедшие собаки, носитесь где придется, и желательно, чтобы было как можно более уныло и опасно.
— Он был хорошим человеком и стражем.
— Ты его не знал, как же можешь это утверждать?
— Ну… о мертвых обычно так говорят.
— И куда мы пойдем?
— Мальчишка сказал, что Ганс пришел с гор.
— А мой отец говорил, что ангелы создали пиво. Но это не значит, что ему стоило верить. Особенно когда он напивался.