Там высоко, высоко, кто-то пролил молоко,
И получилась млечная дорога,
А вдоль по ней, вдоль по ней,
Между жемчужных полей,
Месяц плывет, как белая пирога.
А на Луне, на Луне,
На голубом валуне,
Лунные люди смотрят, глаз не сводят,
Как над Луной, над Луной,
Шар голубой, шар земной,
Очень красиво всходит и заходит.
Вместо люблю тебя, Сосэки Нацумэ сказал: Луна прекрасна.
Той ночью я вспомнил о нем...
— А вдруг ты завтра попадешь на остров в океане?
— На остров? Вот здорово!
— А как же ты там проживешь без повара, без няни?
— А я найду кого-нибудь…
— Да хорошо бы, кабы так, но мы-то знаем,
Что этот остров,
Что этот остров,
Что этот остров необитаем.
— Необитаем?
— То есть абсолютно!
Луна, чесночная долька,
тускнея от смертной боли,
роняла желтые кудри
на желтые колокольни.
По улицам кралась полночь,
стучась у закрытых ставней,
а следом за ней собаки
гнались стоголосой стаей.
... И в саду тишина, -
Лишь кузнечик в траве заливается;
Перламутром луна
В стеклах окон скользит-отражается...
И от сонных цветов
Льется влага вокруг ароматная,
И ночных соловьев
Где-то песня слышна перекатная.
Луна обдавала их холодным сиянием. Ни на горе, ни в долине не было видно ни одного огонька. Оглядывая горы, гость произнёс: «Мы перестали понимать радость, которую приносит лунная ночь. Только когда никаких фонарей не было, люди по-настоящему умели радоваться луне».
Диск Луны кажется красным.
Знай, мечтать очень опасно.
Но поздно нет пути назад — слышится вой,
И в темноте глаза горят бирюзой.
— Нет, для чего кого-то надо ловить?
— Так уж устроено — кто-то кого-то должен ловить.
Рождается месяц — изогнутый коготь
Первого в мире дракона.
Ночь ненасытна. Небо бездонно.
Cлайд с цитатой