— Ты это что?
— Ничего!
— Ты это куда?
— Туда!
— Это куда это туда? Это куда это туда?
— Ударить хочешь? Ударь — лишних три года получишь!
— Вера! Верочка, сядь! Сядь, я умоляю тебя! Давай сядем вместе. Ну сядь, сядь, сядь же ты скотина...
— Ну!!!
— Прости — вырвалось.
— Вы давно здесь сидите, гражданочка?
— Нет, я недавно. А вот сколько вам «сидеть» придётся — я не знаю.
— Мама, роди меня обратно! Рубля государственного не возьму!
— Не будет она тебя обратно рожать! Она и за этот-то раз раскаивается...
Вы думаете, вот этот — Брюхатый, любовницы не имеет? Имеет! Я только не знаю, что он с ней делает... Но имеет.
Давным-давно я вёл одну программу, приходит такой известный российский актер и я его спрашиваю: «Кого вы считаете выдающимися актерами двадцатого века?»
Он так сел и сказал: «Нас немного...»
— Послушай, друг.
— Синьор, я весь вниманье.
— Твой господин, он где?
— Да как сказать...
— Нельзя ль позвать его?
— Бегу быстрее лани!
— Я жду его.
— Смотря кого...
— И долго я не собира!..
Я не собираюсь долго ждать!
— Вот я и думаю — которого позвать?!
— Господа коммерсанты, музыканты, балетоманты!
— Не балетоманты, а балотоманы.
— Балетоманы, музыканы...
Другая книга рассказывала о морских сражениях последней большой войны с викингами. Я часами рассматривала рисунки кораблей, разбиралась, как называется какой парус или веревка, пыталась понять, как стреляет оружие — что-то внутри отзывалось, когда я читала про кровавые битвы, летящие по небу облака стрел и горящие на воде обломки кораблей. Тин мне не мешала до тех пор, пока однажды я не сообщила, что к нашему забору пришвартована чья-то чужая коза.
В тот день, когда мне исполнилось семнадцать, я была наедине с тобой... Даже сейчас эта сцена стоит перед моими глазами. Темное летнее небо и огромные фейрверки... и твоя тупая рожа.
Cлайд с цитатой