— Ну, кто тут говорил, что балет — ненастоящий спорт? М?
— /задыхаясь/ Н... ничё... Не так... страшно...
— Балерины умеют прыгать выше вас, но, опускаясь, ещё и делают плие. Они очень выносливы.
— Я... ясно...
— Они часами танцуют на пуантах. А лёгкая форма балета зовётся футболом.
— Нет-нет-нет-нет-нет! Ни за что! Да вы с ума сошли! Нет!
— Ты такой... м-м... большой. Могучий. Неужто ты не можешь сыграть... дуб? Да брось!
— Нет, я говорю, что я профессиональный спортсмен, а не балерина.
— Поверь, никто никогда не примет тебя за балерину. Ты у меня будешь волшебным ду-бо-м.
— Мы оба выбираем по пять видов спорта. Классическое десятиборье.
— Согласен.
— Договорились. Десятиборье на рассвете!
— На рассвете?
— Да, ты прав. Десятиборье в разумное время!
«В данной ситуации всей стране, всему миру нравится, а вот женам главных героев не нравится. Так и хорошо, пусть это будут именно те люди, которым это не нравится. Будучи мальчишом-плохишом до конца, я добавлю, что на их месте я бы радовался, что в картине не показали все по-настоящему», — заключил Башаров.
Уважаемый Марат Башаров, а что, если про вас снимут подобное кино? Покажут, например, как вы жену избиваете. Вам не было бы обидно за эту ложь?
— Лоренцо Родригес, кличка Звей-ло. Тренировался у меня играть в баскетбол, пока не связался с бандой. Он был хорош, но пришлось его отстранить перед чемпионатом.
— Ты отстранил ребенка перед чемпионатом?
— Да, этот засранец назвал меня далдоном.
— Вы хоть выиграли?
— Нет, конечно. Он был нашим лучшим игроком. Продули с треском. Но зато я дал четко понять, что в слове «команда» нет буквы «я».
— Но далдон в ней точно был.
Этот скудетто — 27-й трофей «Милана» под моим руководством. Мы самый успешный клуб, а я самый успешный президент. Вторым после меня идёт великий Сантьяго Бернабеу. Стадион «Реала» был назван в его честь. Я тоже заслужил, чтобы стадион «Милана» был назван в мою честь
— Вперед.
— Да, давай сделаем это по-гречески.
— Я прошу тебя идти впереди, когда говоришь подобные вещи.
Cлайд с цитатой