— Нет-нет-нет-нет-нет! Ни за что! Да вы с ума сошли! Нет!
— Ты такой... м-м... большой. Могучий. Неужто ты не можешь сыграть... дуб? Да брось!
— Нет, я говорю, что я профессиональный спортсмен, а не балерина.
— Поверь, никто никогда не примет тебя за балерину. Ты у меня будешь волшебным ду-бо-м.
Мы уговаривали его так, как молодой человек уговаривает девушку полюбить его. Никаких оснований у него на это нет, но ему очень хочется, чтоб его кто-нибудь полюбил. Вот он и канючит.
— Слушай, нельзя вот так просто заходить в дом к чужим людям! На свете столько уродов... Твоя мама тебе не говорила?
— Да...
— Ну, и где же она?
— В самолёте.
— В самолёте?! Ну а ты сейчас с кем?
— С папой...
— Ну, так иди к папе, он наверняка ищет тебя.
— Он меня не ищет.
— Почему?
— Он на меня смотрит.
— ... Что?
— Мы никогда не виделись. Ты был женат на моей маме, Саре, Саре Кейли. Моё имя — Пейтон. Я твоя дочь.
— А ты не считаешь, что должен был мне сказать?!
— Я не знал!
— Не знаешь, что у тебя была жена?!
— Это было так давно... Мы были молодые и глупые! Мы прожили меньше года. И — у нас не было детей!
— Ладно. Но, теоретически, есть хоть малейшая вероятность, что ребёнок твой? Напрягись!
— Я... я не знаю. Мы... мы расстались. Оформили развод. Она пришла забрать какие-то свои вещи, и тут мы... мы случайно... мы...
— ...?
— Кто-нибудь хочет есть?
— ... Джо! Когда эта пришла забрать вещи, было..?
— Лет восемь-девять назад.
— /Обращаясь к Пейтон/ Сколько тебе лет?
— Восемь.
— /Мрачно/ Поздравляю, Джо.
— Есть хочу.
— Ничего не трогай, стой, где стоишь. Сегодня четверг, углеводная диета 20-20-60.
— Что? Эй, а пудинг у тебя есть?
— Ну я просил — ничего не трогать! Заляпаешь, а я очень не люблю грязь. Стой вот тут и не шевелись. Я не буду кормить тебя чистыми углеводородами, мы не кушаем простых сахаров.
— Я ребёнок и люблю сахар! Чем проще, тем лучше!
— Мой отец не давал мне сахар.
— Поэтому ты и не улыбаешься?
Мы уговаривали его так, как молодой человек уговаривает девушку полюбить его. Никаких оснований у него на это нет, но ему очень хочется, чтоб его кто-нибудь полюбил. Вот он и канючит.
Знаешь, иногда у квотербека есть всего-лишь доля секунды, чтобы решиться на перестроение. Когда противник бросается на тебя, а ты вдруг объявляешь перестроение, прорываешься и забиваешь — да-а, тачдаун!... Вот так бывает и в жизни. Иногда происходит неожиданное, и тогда нужно перестроение. Надо учиться на ходу.
Дети в шахматных школах более утончённые, и учителям на стул кнопки не подкладывают. Вместо этого они используют слонов или королей.
— Идиот. Открой глаза!
А?... Ой!
Я открыл глаза и узрел такую картину: сижу на лавочке, а напротив меня стоит туша, поперёк себя шире, да ещё и с крыльями. И как же это он летает-то?
— Ты кто?
— Я — твоя смерть!
— А по отчеству?
Cлайд с цитатой