И не спросит никто:
«О чём этой ночью бессонной
ты не можешь забыть,
что томит и тревожит душу?»
Снова я один под луною...
И снова он едет один, без дороги, во тьму,
Куда же ты едешь, ведь ночь подступила к глазам?
«Ты что потерял, моя радость?» — кричу я ему,
А он отвечает: — «Ах, если б я знал это сам...»
Вообразите: вы стоите ночью у окна на шестом, или семнадцатом, или сорок третьем этаже какого-нибудь здания. Город открывается вам как набор клеток, сотней тысяч окон: какие-то темны, а какие-то залиты зеленым, или белым, или золотым светом. В них туда-сюда проплывают незнакомцы, хлопочут наедине с собой. Вам их видно, однако до них не добраться, и потому это обыденное городское явление, во всякую ночь, в любом городе мира, сообщает даже самым общительным трепет одиночества, его неуютное сочетание разобщенности и наготы.
Рассчитай меня, Миша. Ночь, как чулок с бедра,
Оседает с высоток, чтобы свернуться гущей
В чашке кофе у девушки, раз в три минуты лгущей
Бармену за стойкой, что ей пора,
И, как правило, остающейся до утра.
The nights are colder now
Maybe I should close the door.
Anyway the snow is covered all your foot steps
And I can follow you no more.
The fire still burns at night
My memories are warm and clear.
But everybody knows
It's hard to be alone at this time of year.
В садах асфальтово-бетонных
Ночные распускаются огни.
И только лишь фонарь бездомный,
Глядя в окно, со мною коротает дни.
Мне шепчет ночь: “Прошу, останься!”
Но за руку берет и тянет за собою сон.
Я ухожу, и буду еще долго возвращаться,
Чтоб до последнего держать твою ладонь.
Во сне я птицей был, а может, не был,
Но поутру опять искал глазами неба…
Клевал краюхи хлеба с чьих-то рук,
Искал весну, но лишь зима вокруг.
Когда-нибудь в потоке лиц усталых,
Я все же разыщу свои родные берега.
Но, а пока за чередою взглядов талых,
Лишь тени солнца да холодные снега.
Листвичка почувствовала, что сейчас расплачется. У неё никогда не будет любви, которая сейчас подрывает сердце её сестры, и ей не суждено познать счастье подруги и матери. Раньше она никогда не сомневалась, что поступила правильно, посвятив себя Звёздному племени, но теперь обет вечного одиночества казался ей непосильным бременем.
Вот одиночество, когда в толпе, средь света,
В гостиных золотых, в тревоге боевой,
Напрасно ищет взор сердечного привета,
Напрасно ждет душа взаимности святой...
Когда вблизи, в глазах, кругом лишь все чужие...
Из цепи прерванной отпадшее звено,
Когда один грустит и далеко другие,
Вот одиночество!... Как тягостно оно!
Брошена. Короткое глупое слово. Можно тысячу раз читать об этом в книгах, тысячу раз думать, что не найти сюжета банальней. Это так… Но лишь до тех пор, пока не бросят тебя. А тогда можно до бесконечности говорить о банальности тусклому зеркалу, откуда бессмысленно глядят на тебя пустые погасшие глаза.
Cлайд с цитатой