Прощай, Д’Артаньян, это был прекрасный сон...
— Трое на одного — это, по-вашему, честно?
— Мы не собирались его убивать.
— Вот как?
— В следующий раз предупреждать надо.
Прощай, Д’Артаньян, это был прекрасный сон...
— Трое на одного — это, по-вашему, честно?
— Мы не собирались его убивать.
— Вот как?
— В следующий раз предупреждать надо.
— Мы покидаем гарнизон?
— Гарнизона больше нет, Брухон.
— Он был нашим домом, местом, где люди могли найти защиту и справедливость, но не более — всего лишь местом. Это не гарнизон. Там, куда мы идем, где сражаемся, спасаем жизни — это и есть гарнизон. Гарнизон — это мы.
— При всем уважении, это не ваше дело.
— Оно стало моим, когда вы упали к моим ногам.
— Вы красивая женщина, уверен, вам не привыкать.
— 50 су, — и ты попадешь в рай.
— Ты одна из этих религиозных фанатиков?
— Это была метафора.
Солнце, мне кажется, ты устало светить,
Устало быть справедливым и мудрым,
Я гляжу на твой негатив,
И твержу монотонные сутры...
Стихнет шепот песочных часов,
Выскользнут в море алмазные четки,
Ты — мой самый несбыточный сон,
Самый сладкий и самый короткий,
Сон...
Если вам надоест быть мушкетером, Портос, знайте, врачебное ремесло прямо-таки ваше призвание.