Дуглас Коупленд. Жизнь после Бога

И тут мне стало так одиноко и так скверно от всего дурного в моей жизни и вообще в мире, что я сказал про себя: «Пожалуйста, Господи, преврати меня в птицу — это все, чего мне всегда по-настоящему хотелось, — белую грациозную птицу, не ведающую стыда, пороков и страха одиночества, и дай мне в спутники других белых птиц, с которыми я летал бы вместе, и еще дай мне небо, такое большое-пребольшое, чтобы я мог, если бы пожелал, никогда не опускаться на землю.

Но вместо этого Господь дал мне эти слова, которые я здесь говорю.

0.00

Другие цитаты по теме

Мне кажется, человек тратит поразительное количество энергии, чтобы убедить себя в том, что Единственная Навеки не поджидает его за ближайшим углом.

Время, Малыш; так много, так много времени осталось до конца моей жизни, что иногда я с ума схожу от того, как медленно тянется время и как быстро стареет моё тело. Но я не позволяю себе думать об этом. Мне приходится напоминать себе, что время страшит меня только тогда, когда я думаю, что мне придётся проводить его в одиночестве. Иногда просто страшно, сколько моих мыслей устремлено на то, чтобы собраться с силами, перед тем как провести ночь в комнате одному.

... Куда теперь? Заполнить чем-то жизнь

Пора, наверно... Только так прекрасно

Мне дышится без зависти и лжи:

Мне в пустоте светло и безопасно.

Так больше воздуха! И эха, и шагов…

Так больше солнца падает из окон.

Ну что с того, что ты-то не готов

Жить в пустоте? А мне не одиноко.

А мне – свободно! Тихие шаги

Куда-то вдаль опять меня поманят.

И ты будь счастлив и себе не лги,

Не наполняйся до краёв обманом...

Где бы я стал хранить свое прошлое? Прошлое в карман не положишь, надо иметь дом, где его разместить. У меня есть только мое тело, одинокий человек со своим одиноким телом не может удержать воспоминания, они проходят сквозь него. Я не имею права жаловаться: я хотел одного — быть свободным.

Я — один. Вечер. Легкий туман. Небо задернуто молочно-золотистой тканью, если бы знать: что там выше? И если бы знать: кто — я, какой — я?

... по скромному моему разумению, Бог очень одиноким себя чувствовал, вот и создал Жизнь.

Независимость мысли — самый благородный вид аристократизма.

Знаешь, я всю жизнь боролась с одиночеством. Ежедневно. Потом оно зашло с тыла и вкралось в мои сны. Я стала думать, что меня заговорили, сглазили, заколдовали жрецы вуду, приговорив к вечному одиночеству.

Вместо того чтобы придумывать к музыке слова, тело придумывает к ней чувства.

Я — одинокий ворон в бездне света,

Где каждый взмах крыла отмечен болью,

Но если плата за спасенье — воля,

То я спасенье отвергаю это.

И я готов упрямо спорить с ветром,

Вкусить всех мук и бед земной юдоли.

Я не предам своей безумной доли,

Я, одинокий ворон в бездне света.

Не всем стоять в толпе у Светлых врат,

Мне ближе тот, кто бережет Закат,

Я не приемлю вашу блажь святую.

Вы рветесь в рай, а я спускаюсь в ад.

Для всех чужой, я не вернусь назад

И вечности клинком отсалютую...