Почему воруют политики?
Почему врут средства массовой информации?
Почему на свободе преступники?
Почему деградирует нация?
Почему растёт безработица?
Почему в России маленькие пенсии?
Почему о детях предки не заботятся?
Почему воруют политики?
Почему врут средства массовой информации?
Почему на свободе преступники?
Почему деградирует нация?
Почему растёт безработица?
Почему в России маленькие пенсии?
Почему о детях предки не заботятся?
— Господа, на повестке дня три вопроса: «Как нам обустроить Россию?», «Как нам обустроить Россию 2?» и «Как нам обустроить Россию 3?» Кто не спрятался, я не виноват.
— Ой, шеф, а кто виноват?
[галдеж в аудитории]
— Коллега, видите к чему может привести одно не осторожно брошенное в массы слово.
— А что делать?
— Придётся пойти на поводу у народа. А вот и инструкция: Евреи, убирайтесь во Израиль! Бей армян! Yanke go home! Давай вместе коллега!
Устрой дестрой, порядок — это отстой!
Круши, ломай, тряси башкою пустой,
Допей, разбей и новую открывай,
Давай, давай!
«Первое место» — оно страшное. Оно названо в книгах ПРЕСТОЛ. И сидеть на нем — одному Богу.
Люди попаляются, приближаясь к нему. И гибнут. Погибли персы, греки, царство Александра Македонского, Рим. Царство Наполеона и «французские идеи». Теперь, я убеждён, погибнет Германия. Но все рвутся вперёд. Тайным образом именно — к ПРЕСТОЛУ. И сожигаются.
«Не стремиться вперед» свойственно двум: раку и русским. Рак так устроен. А у русских есть классическая лень. Лень — охрана Руси. Это-то и есть её тайный омофор. Пока Русь ленива — она не заблудится и не погибнет. «Ну его к чёрту — торопиться».
В Европарламенте говорят: «Нам от вас нужны нефть и газ, а кто будет президентом – да вот пусть хоть собака-конь». Европу всё устраивает.
— Грета?
— Что?
— А у тебя бывают такие моменты, когда ты не можешь понять, хочешь ты сделать какую-то вещь или нет? И даже если решаешь, что хочешь, тебе все равно непонятно, как это сделать?
Будучи одновременно творцом и тварью отечественной действительности, русский язык является формой существования, телом тоталитарного сознания.
Быт всегда обходился без слов: мычанием, междометиями, цитатами из анекдотов и кинокомедий. Связные слова нужны власти и литературе.
Русская литература — способ существования в России нетоталитарного сознания. Тоталитарное сознание с лихвой обслуживалось приказами и молитвами. Сверху — приказы, снизу — молитвы. Вторые, как правило, оригинальнее первых. Мат — живая молитва тюремной страны.
Указ и матерщина — это отечественные инь и ян, дождь и поле, детородный орган и влагалище. Вербальное зачатие русской цивилизации.
На протяжении жизни поколений тюремная действительность вырабатывала тюремное сознание. Его главный принцип: «сильнейший занимает лучшие нары». Это сознание выражалось в языке, который призван был обслуживать русскую жизнь, поддерживая её в состоянии постоянной, бесконечной гражданской войны. Когда все живут по законам лагеря, то задача языке — холодная война каждого с каждым. Если сильный обязательно должен побить слабого, задача языка — сделать это словесно. Унизить, оскорбить, отнять пайку. Язык как форма неуважения к личности.
Русская реальность выработала язык оголтелой силы и унижения. Язык Кремля и лагерный сленг улицы имеют одну природу. В стране, живущей по неписаному внятному закону — место слабейшего у параши — наречие адекватно реальности. Слова насилуют. Опускают.
Мой дом — Советский Союз, каждому и всем.
Россия, Украина, Беларусь — СССР.
Я вам клянусь — мы вместе около футбола.
Ведь там кому-то выгодно, чтоб мы играли соло.
Но неужели вы и правда считаете, что являетесь первым человеком Земли, который решает подобные вопросы? — спросил он со скукой. — Их решали миллионы до вас. И, что интересно, решили. Иные описали свои решения в книгах. Но человечество похоже на умалишенную бабу, которая день за днем вновь и вновь изобретает рецепт борща, ошибается, варит жуткое пойло, пробует его, мучается несварением, рвотой, поносом, а по утру начинает все наново... вместо того, чтобы снять с полки книгу и прочесть там рецепт..
— Наполеон, не лезь на Россию!
— Но я — самый великий!
— Кто тебе это сказал?
— Жозефина.
— Ну, так и лезь на Жозефину, Россия тут причём?