Если ты не боишься смерти, то не боишься ничего. Когда научишься побеждать большой страх, то победишь и все свои маленькие страхи.
В смерть каждому приходится уходить одному, в этом трагедия боязни смерти…
Если ты не боишься смерти, то не боишься ничего. Когда научишься побеждать большой страх, то победишь и все свои маленькие страхи.
Человек, которому довелось испытать настоящий страх за свою жизнь, обретает способность ежеминутно радоваться тому, что пока не умер.
Я рано ухожу, и все продолжится без меня. Самое странное, что именно этого я больше всего и боялся. А теперь... я спокоен. Так спокоен.
На самом деле, мы боимся не смерти. Мы боимся, что никто не заметит нашего отсутствия, что мы исчезнем, не оставив следа.
Это неправда, что Смерть стара и уродлива. На самом деле Смерть — вечно юная и прекрасная женщина во вдовьем одеянии, но с непокрытой, как у незамужней девушки, головой. Лишь те, чья совесть нечиста, кто страшится перехода в иной мир, видят ее по-другому — чудовищным скелетом в черном балахоне, с косой, которой она перерезает нить жизни.
Я не боюсь смерти. Серьезно. Совсем. Я ведь очень много думал об этом… Это как младенцы боятся ступить на зеленую траву, не понимая, что она из себя представляет. А где есть страх, там мы сразу создаем мифологию. И это всегда мифология ужаса. Но ведь никто не вернулся оттуда, чтобы унять этот священный ужас перед неизвестным – или наоборот, чтобы убедить, что бояться реально стоит. Так почему мы, приземленные сгорбленные к земле насекомые, так уверены, что после смерти нас ждет что-то ужасное?
«Червяк. Ничтожество. Кретин» — такими словами называл меня наш «замечательный» сержант-инструктор летом 1941 года.
Ещё недавно вершиной моих страхов была плохая отметка в школе. Теперь же меня ждут японские пули и штыки.
Помню, как я спросил у вербовщика: «А что мне там нужно будет делать»? Клянусь богом, он посмотрел сквозь меня и сказал: «Делать?! Мы морпехи, сынок. Наше дело — смерть».
Потом был поезд и долгая дорога в Сан-Диего. Меня ждал учебный лагерь корпуса.
Презреть, что ты смертен — значит познать начало ужаса; познать же неизбежность смерти — значит положить конец ужасу.
Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?