Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?
Как ты можешь научить кого-то жить, а потом умереть в одиночестве?..
Тебе не кажется, что это несправедливо?
Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?
Как ты можешь научить кого-то жить, а потом умереть в одиночестве?..
Тебе не кажется, что это несправедливо?
— Чего вы боитесь?
— Больше всего того, что жизнь стала слишком реальной, она утратила былую красоту, утратила безмятежность тех прежних дней, милых моему сердцу. Я не приспособлен жить в этом мире, а мир, которому я принадлежу — исчез с приходом войны. Я видел кровавое месиво из людей, снарядами рвало моих друзей на куски... Бог сохранил мне жизнь, но она для меня хуже смерти. В новом мире мне нет места и мне страшно.
Нет, не смерти она боялась. Она боялась жизни, которая стала напоминать ей серую комнату ожидания в отделении реанимации.
Страх смерти — самый сильный из всех страхов. Ведь когда осознаешь, что конец близко, хватаешься за жизнь так, как никогда прежде.
Мои родители расстались, когда мне было 12-13 лет, и мама умерла, когда мне было 16. Всё, что тогда существовало для меня — это музыка. Я хотел всё держать под контролем, словно от страха перед одиночеством. Я боюсь доверять людям, потому что не знаю, как это делается. Не понимаю, как это...
Вот что я скажу… Когда умерла моя жена, весь мир погрузился в темноту. Никто… никто не мог со мной общаться. Но потом, один из моих игроков, самый никудышный баскетболист, из всех кого я тренировал, прорвался через мрак и вернул меня к жизни. Его звали Кит Скотт… Он сказал: «Тренер, я знаю, что ты ищешь ответ, но правильного ответа не существует. Это просто жизнь, просто жизнь…просто жизнь».