Владимир Владимирович Набоков

Вибрация двери, захлопнутой мною, долго отзывалась у меня в каждом нерве, что было слабой заменой той заслуженной оплеухи наотмашь по скуле, которую она бы получила на экране по всем правилам теперешних кинокартин.

Если я буду думать, что со мной ничего не случилось, то со мной случится самое худшее. Всё в жизни всегда случается наоборот.

Я был совершенно пуст, как прозрачный сосуд, ожидающий неизвестного, но неизбежного содержания.

Любовь к ближнему не котируется на бирже современных отношений.

Я имею в виду, что в моём сознании есть нечто, что отравляет всё остальное.

... Наступает необъяснимая ночь, и летит пепел, и на стенах выступает кровь...

Как самодовольно дивился я тому, что она — моя, моя, моя...

Мы любили преждевременной любовью, отличавшейся тем неистовством, которое так часто разбивает жизнь зрелых людей.

Адвокат и прокурор, оба крашенные и очень похожие друг на друга (закон требовал, чтобы они были единоутробными братьями, но не всегда можно было подобрать, и тогда гримировались).

И еще я думаю о том, что мне тогда казалось иногда, что я несчастна, но теперь я знаю, что я была всегда счастлива, что это несчастие было одной из красок счастья.