— Беатрикс, где ты была?
— Я не ребёнок, не обязана спрашивать у мамы позволения.
— Я сама полагала взять карету сегодня утром. Где ты была?
— Мы катались. С друзьями.
— У тебя нет друзей.
— Нет, есть, мама, на любом моём рисунке.
— Соглашусь, у тебя есть довольно неплохие рисунки, Беатрикс, но не стану как отец лукавить и называть их великим искусством. Когда, мой друг, меня начнут издавать, тогда мы и посмотрим.
— Я не понимаю, Беатрикс, как ты будешь платить за эту ферму?
— Я — писатель, мама, мои книги покупают.
— Наша дочь очень известна, Хелен. Кроме тебя все это знают.
Мы с городом всегда испытывали взаимную неприязнь. Как ни крути, от незамужней женщины ожидают определённого поведения, которое не предусматривает хождения по издателям с оравой друзей.
— Так, слушайте меня, вам незачем трястись от страха. И не вздумайте много болтать.
А друзей, к сожалению, не особо желали видеть.
— Я продаю свои рисунки для поздравительных именных карточек вот уже более семи лет.
— Ага. Кролики в курточках с медными пуговицами, как вы такое придумали?
— Я не придумываю их, они существуют, это — мои друзья.
— Ваши друзья являются прообразами этих зверушек?
— Нет, зверушки и есть мои друзья, перед кроликом Питером был Бенджамин Банни, сэр Исаак Ньют, я могу показать вам их портреты.
— Вот так. Даже принц не устоит перед такой милой малышкой.
— Но его отпугнёт мой брат, Влад-протыкатель.
— Мистер Хабард слёг, и мы не сможем показать вам те фермы сегодня.
— Надеюсь, ничего серьёзного?
— Боюсь, болезнь хроническая, рецидив раз в месяц, обычно после паба «Роза и корона».
— Беатрикс, не говори глупости, выходи за него, завтра же, не вздумай тратить время, можно ли колебаться?
— Ты не переживаешь?
— С чего мне переживать?
— Ну, мы с Норманом, а ты будешь одинока.
— Тебе счастье улыбнулось, а ты, что, думаешь обо мне? Я бы о тебе не думала. Да появись в моей жизни взаимная любовь, я бы мать растоптала. Ты любишь Нормана? Так выходи за него, не сомневайся и не думай ни о ком.
— Увидев что-то необычное, я не могу довольствоваться наблюдением, мне нужно запечатлеть это. Летом на скотном дворе я рисовала кое-что, что при ярком солнце казалось милым, но вдруг осознала, что рисую ведро с помоями. Я тоже веселилась.
— Она действительно сказала, что рисует помойные вёдра?
— Действительно, мама. Так и сказала.
— Мне тут вообще с гостями везёт. Был мой брат Бертрам, потом мама.
— Вот так везение. Твоя мама — чудовище.
— Всё уже прекрасно. Мы с мамой пришли к взаимопониманию. Мы согласились друг друга не понимать.
— Не превращай нас в злодеев, твоя мать предлагала тебе женихов, все — выгодные партии, но ты всех отклонила.
— Я знаю, я не могла быть настолько глупой, чтобы выйти замуж потому, что жених — выгодная партия или у него достаточно денег.
— Кажется, после Бертрама и папы вы — первый мужчина в этой комнате.
— Вы хотите, что бы я вышел?
— Нет, останьтесь. Если это может скомпрометировать меня в мои годы, то едва ли это заслуживает моего дара.
Cлайд с цитатой